Если она ничего больше не испытывала к нему, то Тернера обуревали разные чувства.
Он был в бешенстве — Миранда загнала его в угол, заставляя признаться в том, в чем он не был уверен.
Тернер злился на нее за то, что она осмелилась порушить их брак. По ее мнению, он не выдержал испытания, которое она для него приготовила.
Он чувствовал себя виноватым в том, что сделал ее несчастной. Его пугало, что он не может переиграть все заново.
Он злился на себя за то, что не мог попросту сказать ей, что любит ее. И еще он чувствовал себя ущербным, потому что не мог для себя окончательно решить, так ли это на самом деле.
Но большую часть времени Тернер страдал от одиночества, заброшенности и тоски по жене. Ему не хватало ее, ее остроумных замечаний и едких шуток. Он раз от разу натыкался на нее в коридоре и заставлял себя вглядеться в ее лицо, чтобы запечатлеть в душе образ той женщины, на которой женился. Но что-то уже изменилось. Миранда стала совсем другой. Казалось, что ей теперь все безразлично.
Его мать, приехавшая, чтобы присутствовать при рождении ребенка, пригласила его для разговора и сказала, что его жена почти ничего не ест. Он выругался себе под нос. Как она не понимает, что это вредит ее здоровью! Он не мог поговорить с ней и вбить ей в голову хоть немного здравого смысла. Тернер всего лишь распорядился, чтобы слуги получше следили за ее едой.
Они являлись к нему с докладом каждый день, обычно вечером, когда он сидел у себя в кабинете с бокалом бренди. Эта ночь не стала исключением — он уже перешел к третьему-бокалу, когда услышал резкий стук в дверь.
— Войдите.
К его огромному изумлению, вошла мать.
Тернер вежливо ей кивнул.
— Ты, вероятно, пришла, чтобы отчитать меня.
— И за что, как ты полагаешь, тебя следует отругать?
Он печально улыбнулся:
— Скажи сама. Уверен, что у тебя имеется длинный список.
— Ты виделся со своей женой последнюю неделю?
— Нет, кажется. А, подожди. — Он глотнул бренди. — Я проходил мимо нее пару дней назад. Во вторник, по-моему.
— Найджел, она на девятом месяце беременности.
— Представь, я это знаю.
— Ты ведешь себя безобразно, не уделяя ей внимания в то время, когда Миранда в этом особенно нуждается.
Он сделал еще глоток.
— Давай расставим все по местам — это моя жена не уделяет мне внимания. И не называй меня Найджелом.
— Черт возьми, ты хоть слышишь меня?
Тернер поднял брови, услыхав из уст матери ругательное слово.
— Поздравляю. Ты уподобилась мне.
— Отдай мне это! — Леди Радленд выхватила стакан из его руки. Янтарная жидкость расплескалась на письменный стол. — Ты повергаешь меня в ужас, Найджел. Ты ведешь себя так же отвратительно, как в годы, проведенные с Летицией. Ты злобный, грубый…