При этой молитве присутствующие услышали сильный гром, – он часто гремит в марте. Но это совпадение привело пророка почти в исступление, бедный народ дрожал от страха. Против Ветра принял этот гром за ответ на молитву и, несмотря на то, что он ослабел от голода, он почувствовал в себе силу для выполнения возложенной на него задачи.
Он вышел на другое утро на рассвете и к вечеру третьего дня добрался до форта. Он был похож на какое-то привидение, и жители испугались его вида.
Гонца повели в дом МакЛауда, где он встретил радушный приём. Бедняга всё время бредил: ему казалось, что он сражается с Ийя, духом голода, у которого рот от одного уха до другого. Где бы этот дух не остановился, наступает голод, поскольку он проглатывает всё, что видит, даже целые народы.
В сказании говорится, что Ийя боится только звенящего металла. Поэтому умирающий закричал МакЛауду:
– Позвони в твой колокол, Вахада!
Купец согласился, и когда гонг, звонивший обычно перед едой и в часы начала и окончания работ, в неурочное время прорезал своим звоном морозный воздух, индеец привстал и вздохнул в последний раз. Он так и не рассказал ничего, и МакЛауд с сыновьями могли только предполагать, что индейцы находятся где-то у Мышиной Реки.
Когда мужчины держали совет, Магаскави сидела, склонившись над своим рабочим мешком. Она нашла маленький свиток бересты, в которой хранила иглы дикобраза, служившие ей для вышивания. Магаскави не была обыкновенной необразованной индейской девушкой. Она жила некоторое время в семье миссионера в Соединенных Штатах и научилась немного говорить и писать по-английски. У неё не было ни чернил, ни пера, ни карандаша, но она нацарапала костяным шилом на белой стороне бересты следующее:
«Мистер Ангус МакЛауд!
Мы живём неподалёку от Пещерной Горы, на Мышиной Реке. Бизоны откочевали к западу, на другой берег Миссури. Наши порох и свинец подходят к концу. Мы умираем с голоду.
Прощайте, если нам больше не придётся свидеться!»
Девушка отдала это письмо бабушке, а та – гонцу.
– Ангус, – сказал МакЛауд, – поди и скажи слугам, чтобы они завтра утром похоронили беднягу. Мне кажется, что он нёс нам известия от Белой Палатки. Может быть, нам указывают изобилующие дичью области, и тогда мы поедем туда и приведём индейцев или же подождём, пока изгнанники не вернутся весной. Гонец, вероятно, захворал дорогой или умер от какой-нибудь другой напасти.
Последнее замечание рассердило Ангуса.
– Кто знает, отец! Мне кажется, надо осмотреть его сумку, – сказал он.
С пояса умершего сняли узкий продолговатый мешок.