Когда банк «Лигал энд Дженерал» не смог заполучить наш страховой полис, он продал свои два процента акций непосредственно Найджелу Трентаму. С этого времени я еще больше забеспокоился по поводу того, что он сможет собрать достаточное количество акций, чтобы прибрать к рукам компанию. Он выдвинул также еще одну кандидатуру в состав правления, которая, благодаря содействию Пола Меррика, была принята.
— Мне следовало приобрести эту землю тридцать пять лет назад, уплатив за нее всего четыре тысячи фунтов, — сказал я Бекки.
— Хуже всего то, что миссис Трентам сейчас опаснее для нас мертвая, чем живая, — напомнила мне Бекки.
Приход Элвиса Пресли, «тедди бойз», обуви на «гвоздиках» и тинэйджеров компания Трумперов восприняла как должное. «Покупатели, может быть, и изменились, но наши стандарты должны оставаться неизменными», — постоянно напоминал я правлению.
В 1960 году компания заявила семьсот пятьдесят тысяч фунтов чистого дохода и четырнадцать процентов прироста капитала, а через год прибавила к этим достижениям еще и королевскую лицензию. Я распорядился, чтобы герб Виндзорского дома повесили над главным входом как напоминание о том, что королева регулярно делает здесь покупки.
Я не берусь утверждать, что видел когда-нибудь, как Ее Величество путешествовала по эскалаторам в часы пик с нашей фирменной синей сумкой в руках, но нам тем не менее регулярно звонили из дворца, когда там кончались запасы товаров. И это еще раз доказывало правоту моего деда, утверждавшего, что яблоко есть яблоко, независимо от того, кто от него откусывает.
В 1961 году особую радость я испытал, когда Бекки наконец открыла спортивный центр Дана Сэлмона на Уайтчапел-роуд — еще одно сооружение, строительство которого значительно превысило смету. Однако я не сожалел ни об одном пенни расходов, несмотря на мелочную критику со стороны Пола Меррика, наблюдая, как следующее поколение мальчишек и девчонок Ист-энда плавают, занимаются боксом, тяжелой атлетикой и играют в сквош, до которого у меня самого никогда не доходили руки.
Всякий раз, возвращаясь домой субботним вечером после очередной игры «Уэст Хэм», я не мог удержаться, чтобы не заскочить в новый клуб и не посмотреть, как детишки выходцев из Африки, Латинской Америки и Азии — новое поколение обитателей Ист-энда — сражаются друг против друга и делают это точно так же, как делали в свое время мы, играя с ирландскими и восточноевропейскими иммигрантами.
«Старое уступает место новому в большом разнообразии, угодном Богу, чтобы не обеднять мир однообразием добра», — слова Теннисона, выбитые на камне центральной арки, вернули меня к миссис Трентам, которая никогда не выходила у меня из головы, особенно с тех пор, как трое ее ставленников засели у нас в правлении и ждали ее приказа. Найджел, который теперь поселился на Честер-сквер, казалось, только и выискивал удобного момента, чтобы ввести свои войска и броситься в атаку.