— Правил тут не существует — вот все, о чем он постоянно напоминает мне.
Чарли встал, пересек комнату и повернул картину. В его взгляде, устремленном на Кэти, светилась нескрываемая надежда, но она лишь покачала головой при виде лесного пейзажа.
— Я согласна, что могла когда-то нарисовать это, но вот когда и где — совершенно не представляю себе.
Около четырех часов утра Чарли заказал по телефону такси, чтобы возвратиться на Итон-сквер, условившись с Баверстоком о том, что он в самое ближайшее время устроит ему личную встречу с противной стороной. Когда они вернулись домой, Кэти была настолько уставшей, что отправилась прямо в кровать. У Чарли же внутренние часы уже показывали начало рабочего дня, поэтому он заперся в своем кабинете и продолжал ломать голову в поисках недостающего звена, хорошо представляя себе, какую битву с законниками ему предстоит выдержать, даже если он преуспеет в этом.
На следующий день они с Кэти отправились в Кембридж и всю вторую половину дня провели в маленьком кабинете доктора Аткинза в Адденбруке. Доктора, казалось, больше интересовало личное дело Кэти, предоставленное миссис Калвер, чем тот факт, что она может приходиться родственницей миссис Трентам и поэтому иметь право на наследство Хардкасла.
Он не спеша прошелся с ней по каждому моменту, нашедшему отражение в деле, — урокам рисования, поощрениям, взысканиям, матчам по теннису, учебе в женской классической гимназии — но результат всегда был одним и тем же: вначале глубокая задумчивость, а затем лишь смутные воспоминания. Он попытался вызвать у нее ассоциации, связанные со словами Мельбурн, мисс Бенсон, крикет, пароход, отель. В ответ прозвучало: Австралия, заборы, счетчик, Саутгемптон, долгие часы.
Единственное, что заинтересовало доктора Аткинза, было слово «счетчик», после дальнейших попыток в памяти у Кэти всплыли лишь отрывочные воспоминания о классической гимназии, несколько более ярких эпизодов из университетской жизни, юноша по имени Мел Николз и последовавшее за этим долгое путешествие на пароходе в Лондон. Тут она смогла назвать даже имена своих попутчиц — Пэм и Морин, а вот откуда они были родом, в памяти у нее не сохранилось.
Пребывание в отеле «Мелроз» запечатлелось в ее памяти до мельчайших подробностей, да и воспоминания о первых днях работы у Трумперов не вызывали у Чарли никаких сомнений в своей точности.
Когда она описывала свою первую встречу с Дэниелом, вплоть до смены табличек на столе во время празднования новоселья, у Чарли на глаза навернулись слезы. Но на вопросы о своем происхождении и таких именах, как «Маргарет Этель Трентам» или «мисс Рейчел Бенсон», ей по-прежнему нечего было ответить.