Далее он пояснил:
– Отец может легко оправдаться перед синедрионом, потому что он часто сдает верхнюю комнату под банкеты и свадьбы; но в этом нет необходимости: у него есть друзья среди членов Совета. Возможно, им хорошо известно, что по ночам галилейцы выходят из своего укрытия и собираются в доме моего отца, но им не хочется беспокоить остальное население, начав его преследовать. На их совести и так висит тяжелое преступление: они погубили Сына Божьего!
– А был ли он действительно таковым? – спросил я в надежде узнать что-нибудь еще.
– Он был самым настоящим Сыном Бога! – уверенно ответил он – Никому на свете, если он не послан Богом, не дано делать то, что делал Иисус! Кроме того, он воскрес и продолжает жить, несмотря на собственную смерть! Мой дядя Нафанаил даже разделил с ним трапезу: а разве мертвые и бестелесные духи могут есть? Теперь ты видишь, что он действительно жив!
Эта юношеская безграничная вера вызвала у меня восхищение, однако разум заставил меня сказать с легкой иронией:
– Должно быть, ум не слишком тебя отягощает, о человек верящий во все с такой легкостью!
– Я умею читать и писать по-гречески и немного на латинском! – возразил он – Мой отец ведет дела на Кипре и даже в Риме! Я не такой невежда, как ты себе вообразил, и кроме того, не забывай, что он возложил свою руку мне на голову, когда был у нас. Конечно, тебе трудно в это поверить, потому что, как мне говорили, ты видел только его смерть. Однако я знал его во времена его всесилия!
Мы дошли до стены, разделяющей город на две части, и я остановился у ворот, где когда-то встретил Марию из Беерота.
– Теперь я уже не заблужусь, – сказал я.
Тем не менее я продолжал стоять, и Марк, похоже, тоже не собирался уходить. С неба упала еще одна звезда.
– В такие ночи, как эта, даже звезды на небосводе беспокойны, – заметил я – Что-то должно случиться. Возможно, именно теперь наступят дни его славы, но какими они будут, мы пока себе не представляем.
А Марк все еще не прощался и не уходил. Стоя в неуверенности, он как-то застенчиво теребил полу своего плаща и ковырял тростью в земле.
– Меня удивляет, что Нафанаил не сразу признал Сына Божьего – сказал я – и Марию из Магдалы ему пришлось окликнуть по имени, чтобы она его узнала.
– Они ведь не ожидали его увидеть! – вступился за них Марк – Даже при жизни его внешний вид менялся в зависимости от состояния души. Это трудно объяснить: он как бы обладал внешностью всех на свете людей, и те, кто верил в него, видели в нем человека, которого они некогда любили. У него был такой пронизывающий взгляд, что было трудно смотреть ему в глаза. Я много раз видел, как взрослые люди опускали голову, взглянув ему в лицо.