По правде говоря, Клавдия Прокула не раскрыла никакой тайны, потому что все это было уже известно каждому здравомыслящему человеку. Тиверий превратился в больного старика, а имя Сежана внушает такой страх, что знающие о сложившимся положении римляне предпочитают молча ждать, когда он станет трибуном и тем самым его власть будет признана официально.
Мне показалось, что Клавдия пыталась проследить, понимает ли Мирина латинский язык. Вдруг, указав на нее пальцем, она громко воскликнула:
– О Юпитер! Да ведь эта девушка – точная копия Туллии!
С ужасом я взглянул на Мирину и на какой-то миг мне действительно показалось, что она похожа на тебя, о Туллия! При этом я ощутил такое отвращение и злость, что в тот же миг понял, что никогда не вышлю тебе эти свитки и что жажда видеть тебя навсегда угасла во мне. Но вскоре это наваждение исчезло и, хорошо присмотревшись к чертам моей спутницы, я понял, что у вас нет ничего общего.
Тем временем Клавдия Прокула продолжала подтрунивать:
– Думаю, будь у нее темные сверкающие глаза, нос потоньше, черные как смоль волосы и полные губы, она могла бы чем-то напоминать Туллию!
Возможно, она просто хотела уязвить Мирину, а, может быть, действительно пыталась понять, что общего было у тебя с юной гречанкой, о Туллия, но я могу утверждать, что вы абсолютно не похожи!
– Оставь мою сестру в покое! – со злостью ответил я. – Ей хорошо известно, что она отнюдь не красавица, а я больше не желаю вспоминать о Туллии! И давай будем продолжать по-гречески! Действительно ли ты хочешь узнать о том, что случилось там, на горе?
– О, да! – воскликнула она. – Так что же там было? Удалось ли тебе увидеть Иисуса из Назарета?
– Мы видели его, – ответил я. – Он воскрес из мертвых. Он жив!
Тогда она задала мне совершенно неожиданный вопрос:
– А откуда тебе известно, что это был именно он?
Подобный вопрос до сих пор не приходил мне в голову и застал меня врасплох, но, пытаясь изобразить улыбку, я ответил:
– Это был он! Совершенно точно – он! А кто же еще это мог быть? Ведь там собралось более пятисот человек, они узнали его! Кроме того, достаточно было взглянуть ему в лицо! Ни один человек не может походить на Иисуса!
Мирина в свою очередь добавила:
– У обычного человека совсем иной взгляд!
– Вы видели его в потемках, – продолжала Клавдия, с интересом разглядывая нас обоих. – Разве эта ночь не была темной и безлунной?
– Да, ночь была очень темной, – признал я. – Однако было достаточно светло, чтобы не спутать его ни с кем другим!
– Я ничуть не сомневаюсь, что это был он, как и во всем остальном! И все же: здесь неоднократно бывал придворный врач, который занимался моим лечением, и я разговаривала с Иродиадой – оба они рассказывали о том, что многие из галилеян признавали Иисуса в странном человеке, блуждающем по всей округе. Мнения разделились, поскольку никто не может с точностью описать его. При дворе полагают, что речь идет вовсе не об Иисусе, а о каком-то ненормальном или одержимом, который нарочно нанес себе раны на ногах и на запястьях, или же о человеке, которого подыскали его ученики, после того как похитили тело, чтобы продолжить всю эту комедию.