Желая спасти положение, Аденабар вмешался, как бы шутя: – Если проект постройки акведука и сорвался, то это случилось только из-за упрямства иерусалимских женщин! Для них единственная возможность собраться вместе и поболтать – это сходить за водой к источнику, и чем их путь длиннее, тем больше у них возможности посплетничать.
– Иерусалимские женщины не так глупы, как вы себе это воображаете, – живо возразила Клавдия. – Если бы все не происходило так быстро, так неожиданно, так незаконно и вероломно! Если бы его собственный ученик не продал его синедриону, он никогда не был бы приговорен к смерти! Если бы у тебя хватило смелости перенести решение по его делу на время после Пасхи, все было бы по-другому. На его стороне был плебс и те, кто называли себя кроткими и надеялись попасть в его царство. А их больше, чем ты можешь себе представить: ведь приходил же один из членов Высшего Совета с просьбой разрешить похоронить его тело в собственном саду. Мне известно многое такое, о чем ты даже не догадываешься, чего не знают многие из его последователей. Но теперь уже слишком поздно>1. Ты погубил его!
В знак отчаяния Понтий Пилат воздел обе руки к небу и призвал на помощь римских богов и императорский гений, – Если бы я отказался его распять, они обратились бы в Рим и обвинили бы меня в недружественной по отношению к императору политике. О Клавдия, я тебе уже запрещал посещать этих экзальтированных женщин! Их одержимость и так способствует нарастанию волнений! А вы, о римляне, я обращаюсь к вам! Как бы вы поступили на моем месте? Разве вы стали бы рисковать собственным положением и возложенной на вас задачей ради одного иудея, который вносит сумятицу в души религиозно настроенных иудеев?
Комендант крепости наконец решился вступить в разговор.
– Иудей – это всего лишь иудей, и ничего больше! – сказал он – И потом, они все соглядатаи! Кнут, пика и крест – вот единственные политические аргументы, позволяющие держать их в руках!
– Когда он умер, земля вздрогнула, – пробормотал Аденабар, – и я уверен, что он в самом деле Сын Божий. Однако ты не мог поступить иначе, и теперь его больше нет, он никогда не вернется.
– Мне хотелось бы побольше узнать о его царстве, – осмелился вставить я.
Клавдия посмотрела на нас расширившимися глазами.
– А если бы он вернулся? – спросила она. – Что бы вы стали делать?
При этом в ее голосе прозвучало столько уверенности, что у меня по коже пробежали мурашки; мне пришлось сделать над собой усилие, дабы вспомнить, что я собственными глазами видел как Иисус умер на кресте.