Письмо пятое
Марк – Туллии!
Расскажу тебе о своем путешествии в Вифанию и о том, что там произошло.
У меня начала отрастать борода. Я носил скромную тунику и невзрачный плащ и был похож больше на разбойника с большой дороги, чем на цивилизованного римлянина. Сириец приготовил мне в путь хлеба, сушеной рыбы и терпкого вина, и я направился через город к воротам у Источника. Пройдя мимо пруда, я спустился в долину Кедрона и пошел по тропе, извивающейся по берегам мелкого ручья. За холмом, по левую сторону от меня потянулись городские укрепления, а по правую – многочисленные захоронения. Вдоль дороги стояли старые оливковые деревья, вызывавшие мое восхищение своими причудливыми формами. Я обогнул один из садов, разбитых прямо на склоне холма.
Воздух был свеж и чист, в небе – ни единого облака. На пути мне встречались груженные зерном и углем ослы, которых вели крестьяне с тяжелыми корзинами на плечах. Я шел бодрым шагом, ощущая в себе прилив энергии. Радость физической нагрузки помогла мне избавиться от черных мыслей, и я испытывал счастье, предвкушая блистательные перспективы, даже если никто еще об этом не подозревал. Возможно, я так же приблизился к разгадке тайны, как и все, кто был ее свидетелем, несмотря на мое чужестранное происхождение. В таком случае ни земля, ни небо не смогут оставаться для нас прежними, и все будет намного светлее, чем раньше.
Вифания была видна издалека. Сквозь частокол деревьев виднелись сгрудившиеся дома деревни, побеленные известью по случаю Пасхи. Подойдя к деревне, я повстречал человека, сидевшего в тени фигового дерева. Накрывшись землистого цвета плащом, он был настолько неподвижен, что это заставило меня остановиться и обратить на него внимание.
– Да пребудет мир с тобой! – сказал я. – Это деревня Вифания?
Человек повернул ко мне голову. Его лицо было высохшим, как у мумии, а взгляд был остекленевшим, и я поначалу решил, что имею дело со слепым. Волосы на его непокрытой голове были совершенно седыми, хотя его пожелтевшее лицо отнюдь не указывало на преклонный возраст.
– Мир и тебе! – ответил он – Ты заблудился, чужестранец?
– На свете много путей, и на них нетрудно заблудиться, – с надеждой в сердце ответил я – Возможно, ты сумеешь указать мне истинный путь?
– Тебя направил сюда Никодим? – не очень вежливым тоном осведомился он, – Если это так, то меня зовут Лазарь. Чего ты хочешь?
Он говорил так, словно делал это из последних сил. Я перешел на другую сторону тропинки и сел на землю неподалеку от него. Что за наслаждение вкусить хоть немного отдыха в тени фигового дерева! Я сделал над собой усилие, чтобы не смотреть Лазарю прямо в лицо; иудеи в разговоре с чужестранцами привыкли опускать глаза. У них не принято открыто смотреть друг другу в лицо.