— Ты говоришь это мне! — взвился Маркус, и его рука скользнула под рубашку к поясу брюк.
Когда Маркус вытащил руку, в ней был зажат короткоствольный пистолет тридцать второго калибра. Сеймур рванулся вперед одновременно с движением руки Маркуса — бутылка вина пронеслась через кухню и с силой ударила Маркуса в плечо. Пистолет отлетел далеко в сторону.
И тут Джипо метнулся к брату из своего кресла, начал хлестать его по лицу и что-то вопить по-итальянски. Маркус бросил взгляд на меня, затем на Туки, который уже держал наготове свой «сорок пятый». Сеймур тоже был на ногах и подался немного в сторону.
Джипо поднял пистолет Маркуса и бросил на стол.
— Ничего подобного больше не случится, — сказал он мне. — Даю слово.
— Твое слово? — спросил я, улыбаясь, но не обидно.
— Ты можешь положить слово Джипо делла Вичи в Чейз-Манхэттен-банк, и тебе выдадут чековую книжку. — Он повернулся к Туки, всем своим видом показывая, что он вошел в дело. — Мы должны получить по десять процентов каждый, Туки. Это составит тысяч пятьдесят. И ты знаешь, что мы их честно отработаем. Я стою кое-чего в таких играх, Рис.
— Восемнадцать, — уступил Туки. — И это все.
— Дай ему двадцать, — четко сказал я, глядя на Джипо.
— Минутку, босс, — Туки повернулся ко мне. — Я знаю парней, которых устроит гораздо меньшая сумма.
— Угу… — невнятно откликнулся я.
— Босс, ты же сказал…
— Дай ему двадцать, — повторил я.
Глаза Туки потускнели. Он усмехнулся.
— О'кей, — согласился он.
Надеюсь, Туки понял мою игру. Джипо был надежный человек. Это было важно для завершения моей миссии. Туки сыграл вслепую вместе со мной. Я знал это. Он понял это. Такое понимание не требовало объяснений.
— О'кей, Джипо. Двадцать процентов от половины, или десять процентов от всей суммы. Идет? — уточнил Туки.
— Идет.
— Ты все понял, Джипо, — сказал я. — Ты отвечаешь за Маркуса. Пора ему бросить свои подростковые замашки. Вы оба должны понять, что на ближайшее время я ваш хозяин.
Джипо невозмутимо посмотрел на меня.
— Нет вопросов, — пожал он плечами.
— Когда ты сможешь освободиться от этой лавочки? — спросил я, кивнув в сторону гостиной, откуда доносились смех, отдельные слова, хихиканье.
— Дня через два. За это время Синдикат поставит сюда другого человека.
— Туки рассказывал мне о твоих делах в Штатах и в Италии. Как у тебя по этой части во Франции — все чисто?
— Разве я смог бы работать здесь, если бы на мне что-то висело?
Я подумал.
— Смог, если бы этого захотел Синдикат.
— А ты сообразительный парень, — проворчал он с неожиданной улыбкой. — Я чист так же, как и Маркус. Вне подозрений.