– Ну, Степан Васильевич, не подведи. На тебя вся надежда.
– Не бухти, командир. Сделаем все четко, без шума и пыли, – фыркнул по внутренней связи командир БЧ-2, когда-то бравший призы на всеимперских соревнованиях артиллеристов. – Только из шторма выйдем – и сделаем.
Сделает, конечно сделает, для него попасть – дело чести. Главное, чтобы курьер не обнаружил их раньше времени. Да нет, не обнаружит – слишком силен шторм и слишком мал по сравнению с бескрайними масштабами космоса их корабль. Все в этом мире относительно.
А выйти из шторма все равно надо. С беспорядочно раскачивающегося даже сейчас корабля точный выстрел сделать – задача не из приятных, а промахнуться тут нельзя. Не в том опасность, что мимо выстрелишь, а в том, что все разнесешь, а им надо пленных живыми доставить, а не в качестве обугленных фрагментов.
Так, увидел. Дернулся в сторону, пытается, пользуясь своей маневренностью отвернуть, разорвать дистанцию, но поздно, поздно… Одно из орудий "Эскалибура" посылает вперед разогнанный до немыслимых скоростей пучок мезонов. Р-раз – и в корпусе курьера появляется дырка. Маленькая такая дырочка – зато аккурат в отсеке двигателей.
Ну все, в принципе, дело сделано. С развороченными двигателями далеко не улетишь, остается только догнать, уравнять скорости и аккуратно взять на абордаж. О-па! А с чего это они отсек двигателей отстреливать вздумали? Соломин с некоторым удивлением наблюдал, как двигательный отсек отделился от "ножки" и несколько секунд кувыркался, уходя в сторону, а потом внезапно исчез в ослепительной вспышке взрыва. Вот оно как – похоже, реакторы пошли вразнос, поэтому, чтобы спасти корабль от мгновенного уничтожения, капитан их и отправил куда подальше. Сейчас, небось, орет на всех частотах сигнал бедствия. Ну, ори, ори, все равно никто не услышит – помехи от звезды идут серьезные. А и услышал бы – невелика беда. Здесь дикий космос и вмешиваться в чужие дела не принято. Случись обычная авария – может, и помогли бы, а с пиратами связываться никто не станет – себе дороже.
Напоминающий акулу, собирающуюся заглотить малька, "Эскалибур" неторопливо приблизился к обездвиженному, летящему в пространстве неизвестно куда и при этом хаотично вращающемуся курьеру. Ну а дальше – дело техники. Навыки абордажа экипажем "Эскалибура" были не раз и не два были отработаны еще на учениях, закреплены в боях и доведены до автоматизма за время пиратской охоты. Сначала уравнять скорости. Потом силовой захват останавливает вращение курьера. Дальше возможны два варианта – высадка десанта на абордажных ботах или жесткая швартовка. Первое безопаснее – вдруг да найдется среди врагов камикадзе, который предпочтет подорвать свой корабль, но не сдаться. Такие бывали среди русских, японцев, немцев, да и у остальных встречались, пусть и реже. При жесткой швартовке взрыв трофея мог всерьез повредить и даже уничтожить атакующий корабль. Однако лет десять назад было разработано так называемое поле подавления, которое стопорило ядерные и термоядерные реакции, глушило кварк-реакторы и вообще все сложнее электричества. В результате сейчас жесткая швартовка применялась все чаще. Тем более грешно было не применить ее в конкретном случае – если пассажиры настолько важны, вряд ли экипаж рискнет подрывать свой корабль, а и рискнет и даже, невероятно, сумеет – не страшно. Повредить обшивку линейного крейсера – задача непростая даже для тяжелой артиллерии, а уж взрыв небольшого кораблика в условиях космоса, когда ударная волна отсутствует в принципе, и вовсе не опасен. Так что не прошло и пяти минут, как два корабля, большой и маленький, были намертво сцеплены друг с другом.