Учитывая все это, у Деллия появилась слабая надежда, что в Никомедии он достигнет своей цели и станет ближе к Антонию. В дело вмешалась Фортуна, начиная с приказа Антония, что обед будет не в середине дня, а позже. И когда взгляд Антония скользил по шестидесяти римлянам, входившим в столовую, по непонятной причине он остановился на Квинте Деллии. Было в нем что-то, что нравилось великому человеку, хотя он не мог сказать, что именно. Может быть, Квинт Деллий обладал свойством успокаивать, которое он, как бальзам, наносил толстым слоем на самые неприятные темы.
— Стой, Деллий! — рявкнул Антоний. — Присоединяйся ко мне и Попликоле!
Братья Децидия Саксы, Барбатий и несколько других ощетинились, но никто не промолвил ни слова, когда обрадованный Деллий сбросил на пол тогу и сел на край ложа, образующего низ буквы «и». Пока слуга поднимал тогу и складывал ее — трудная работа! — другой слуга снял с Деллия обувь и обмыл его ноги. Деллий не допустил ошибки и не сел на locus consularis. Туда сядет Антоний, а Попликола займет середину. Деллию отводится дальний конец ложа, наименее желаемое место, но какой взлет для него! Он чувствовал, как все присутствующие сверлят его взглядами, пытаясь догадаться, что он сделал такого, чтобы заслужить это продвижение.
Еда была хорошая, хоть и не совсем римская: слишком много баранины, отварной рыбы, странные приправы, незнакомые соусы. Однако присутствовал слуга, ответственный за перец, со ступкой и пестиком. И если римлянин щелчком пальцев потребует свежемолотого перца, то все станет съедобным, даже германская вареная говядина. Было вдоволь самосского вина, хотя и разбавленного водой. Как только Деллий увидел, что Антоний пьет его с водой, он сделал то же самое.
Сначала Антоний молчал, но, когда унесли главные блюда и подали сласти, он громко рыгнул, похлопал по своему плоскому животу и довольно вздохнул.
— Деллий, что ты думаешь об этом сборище царей и принцев? — приветливо спросил он.
— Очень странные люди, Марк Антоний, особенно для того, кто никогда не был на Востоке.
— Странные? Ага, странные, согласен! Хитрые, как помойные крысы, у них больше лиц, чем у Януса, и кинжалы такие острые, что ты не почувствуешь, как они окажутся у тебя между ребер. Удивительно, что они поддерживали Брута и Кассия против меня.
— Не так уж удивительно, — промолвил Попликола, который очень любил сладкое и наслаждался засахаренным в меду кунжутом. — Они допустили ту же ошибку с Цезарем, поддержав Помпея Магна. Ты вел кампании на Западе, как и Цезарь. Они не знали тебя. Брут был никем, но Гай Кассий представлял для них некую магическую фигуру. Он избежал смерти с Крассом у Карр, потом очень хорошо управлял Сирией уже в зрелом возрасте тридцати лет. О Кассии ходили легенды.