В-третьих, в отличие от Степана, Трофим был звероловом, а стало быть, обладал очень чутким слухом и очень острым зрением.
Он увидел и услышал то, чего не увидел и не услышал Степан.
Ерема не утонул.
Когда мальчик с ужасом понял, что это Степан все устроил, он глубоко нырнул и по памяти, проплыл подо льдом нужное расстояние — как будто не зря к этому готовился — и осторожно вынырнул в своей проруби за ивой.
Он сбросил намокшую одежду, но боялся вылезать, слыша, что Степан неподалеку. Когда загорелся дом и Степан ушел, Ерема так замерз и был настолько обессилен, что уже не мог выбраться из проруби.
Брат восьмой заповеди Трофим, одетый в куртку из меха горностая и шубу из меха бобрового, спустился с дерева, откуда наблюдал за работой своего подопечного и направился к проруби, чтобы исправить ошибку — приказ был точным: вся семья Селивановых должна погибнуть.
Но когда он подошел к проруби и увидел совершенно окоченевшего мальчика, который, уже теряя сознание, мертвой хваткой вцепившись белыми, как снег руками в край льдины, смотрел на него умоляющими глазами, его вдруг пронзило озарение.
Да, да не мысль, не чувство, а именно ОЗАРЕНИЕ.
Самое настоящее религиозное озарение, именуемое также иллюминацией.
Господь, тот самый, Единый и Всемогущий вдруг появился между ним и мальчиком.
Он посмотрел на Трофима и сказал:
— Ты хотел сына? Я даю его тебе. Возьми его и заботься о нем.
Трофим вовсе не удивился.
Он просто шагнул к мальчику прямо сквозь Господа, который сразу растворился, бережно вытащил Ерему из проруби, укутал своей бобровой шубой и ласково сказал:
— Ну, ну, держись сынок! Все будет хорошо… Вот увидишь…
… Уже совсем рассвело, когда Степан миновал Кобрин.
Навстречу ему в сторону Кобрина ехал Медведев.
Степан, конечно, узнал его сразу.
Медведев же, просто увидев встречного всадника, проявил обычную осторожность, глянув на него пристально.
Что-то знакомое почудилось ему в самой фигуре встречного молодого человека, в его посадке на лошади, но лицо… Лицо было незнакомым, а у Медведева была отличная память на лица.
Кого же он мне напоминает… Степана… Но чем? Не пойму…
Степан тоже проехал мимо, не задерживаясь.
Ничего, Медведев, погоди еще чуток. Не узнал меня? Вот и славненько. Я для тебя еще приготовлю подарочек…
И если Степан еще долго думал о Медведеве, Медведев о встречном всаднике забыл тут же.
У него было о чем подумать.