Обед уже подходит к концу, и тут внезапно появляется слегка взволнованный дворецкий князя Бориса и докладывает:
— Посланец от великого князя московского, государь!
Братья, умолкнув, переглядываются.
— О волке речь — а он уж тут! — улыбается Андрей.
— Слушай, может Ивану не стоит знать, что мы встретились, не сообщив ему… — осторожно говорит Борис.
— Ну, вот еще! — вспыхивает Андрей. — Не хватало, чтоб мы при слугах свой страх перед ним показывали!
Андрей горячий и вспыльчивый — не зря еще с детства прилипла к нему кличка — «Горяй».
Дворецкий, оглядываясь и понизив голос, сообщает:
— С ним шестеро вооруженных людей и крытая повозка…
Братья снова переглядываются.
Борис приказывает дворецкому:
— Вели страже запереть ворота и не спускать глаз с московитов, а посланца зови сюда!
Андрей шепчет на ухо своему слуге:
— Ступай во двор да скажи нашим людям, чтоб держали оружие наготове.
— Боюсь, Иван решил окончательно поссорится с нами, — говорит Борис.
— Он хочет нас извести, но мы легко не дадимся! — сквозь зубы отвечает Андрей.
Входит посланец и, низко поклонившись, протягивает верительную грамоту. Борис читает и слегка насмешливо говорит Андрею:
— Наш любезный старший брат и государь великий князь Иван Васильевич посылает ко мне слугу своего Якова Татищева, а что он станет говорить, чтоб я тому верил, ибо то государевы слова.… Ну, что ж, Татищев, говори, мы тебя слушаем.
— Государь наш Иван Васильевич, великий князь московский, владимирский, новгородский…
Пока посланец перечисляет титулы, Борис демонстративно зевает, берет из серебряной вазы большое яблоко, с хрустом надкусывает его, будто удивляется, что оно такое вкусное и жестом предлагает Андрею отведать.
Татищев невозмутимо продолжает:
— … велел говорить так: «Жаловались нам жители Великих Лук и Ржевы на нашего наместника князя Ивана Владимировича Оболенского-Лыко, что он без нашей на то воли стал самолично расправу над ними чинить, многих людей безвинно убил, дома их пожег, а имущество на себя взял. Когда же послали мы за князем, чтоб суд над ним учинить, он изменным обычаем нарушил крестное целование и бежал, укрывшись при дворе брата нашего младшего Бориса, князя Волоцкого. Проведав о том, повелеваем боярскому сыну Якову Татищеву схватить изменника там, где он его найдет, и немедля в Москву доставить, а брата нашего Бориса просим в деле том Татищеву не препятствовать, дабы воля наша государева была надлежаще исполнена».
Князь Борис опускает огрызок яблока в подставленную стольником чашу, вытирает руки углом льняной скатерти, и любезно улыбаясь, говорит: