Сначала он упрашивает ее показаться врачу, но она отмахивается, и тогда Виктор в рабочее время (взяться за подключение домашнего интернета нет никаких сил) начинает прочесывать сайты медицинских консультаций, теряется в описаниях симптомов атеросклероза, варикоза, дисфункций щитовидной железы, вегетососудистой дистонии, высылает жене для ознакомления по десяти ссылок на дню. Ухватившись за какое-то обсуждение на одном из любительских форумов, он развивает версию, что всему виной противозачаточные таблетки, с трудом убеждает жену на время от них отказаться, но стоит в их жизни снова появиться презервативам, как исчезают последние намеки на секс. И главное, ничего не меняется: несмотря на все его просьбы, протесты, ультиматумы, даже рукоприкладство (не столько с целью воздействовать на жену силой, сколько из самоуничижения, готовности стать плохим, чтобы только донести до нее градус своего отчаяния), Марина каждый вечер запирается в ванной комнате и – кажется Виктору – ведет там свою какую-то тайную разрушительную жизнь. В отсутствие жены он поражается тому, с какой скоростью ванная наполняется разнообразными косметическими средствами: шампунями, бальзамами, пенами, гелями, кремами, морской солью, эфирными маслами, масками для лица и тела, молочками, скрабами. Разноцветные тюбики, баночки и флаконы громоздятся друг на друге в каких-то фантастических количествах, целиком заполняют нерабочую раковину, оставшиеся от прежних хозяев полочки, стоят рядами на кафельном полу, и в непрекращающемся прирастании этой избыточности, особенно на фоне почти девственной пустоты остальных комнат (им, разумеется, уже не до ремонта, не до покупки мебели или смены обоев), ему видится что-то маниакальное.
Приступы бессмысленной ярости, когда Виктор кругами ходит по квартире и крушит все попадающееся ему на пути, сменяются попытками найти с женой хоть какое-то подобие общего языка. Он чувствует, что теряет ее, ему не удается достучаться до Марины даже в выходные, когда они целые дни проводят вместе. Однажды, после сто пятидесятой попытки восстановить взаимопонимание, он устает бороться.
– Это развод! Ты понимаешь, развод! – срывает он голос, колотя в захлопнутую перед ним дверь ванной.
Оттуда раздается только звук льющейся из крана воды: мощная, толстая, омерзительная струя. Виктор хватается за голову и привычно достает из-за холодильника ополовиненную бутылку коньяка – последнее время он без этого не может. В несколько истерических залпов выпивает все, что осталось. Ну что же, это конец, надо разъезжаться, но куда он поедет, во Владимирскую область, к родителям? Снимать однокомнатную? Найти себе другую женщину, чтобы с квартирой? Бред, бред, все не то! Даже и не говоря о том, что они созаемщики, привязанные друг к другу пятнадцатью годами долговых обязательств – все, конечно, решаемо, – даже не говоря об этом, как он может ее оставить? За ней нужен постоянный присмотр, одна она загнется, ей на то, чтобы загнуться, хватит одного дня... Только бы поскорее забыться, уснуть и видеть сны, потом она уж как-нибудь доберется до дивана, протиснется сбоку, может быть, все каким-нибудь чудом наладится...