— А из чего вы сделали вывод, что мистер Уэллинг хотел попасть стаканом именно в жену? Может, он и метил стаканом в дверь?
— Мне сказала об этом Ивон, — объяснила Салли. — Уже после того, как вернулась в гостиную.
— Значит, вы ничего не видели?
— Однако же мисс Мелон слышала, как Джерри Уэллинг оскорблял жену, — перехватила инициативу Фиона Даффин. — Расскажите суду, мисс Мелон, что мистер Уэллинг говорил жене?
— Он называл ее алкоголичкой и упрекал в том, что она готова изменить ему с первым встречным, — изрекла торжествующая Салли.
— И что же, его обвинения имели под собой основания? — полюбопытствовала Алисия Таккер.
— Ну что вы, ваша честь. Никаких. Насколько я знаю, Ивон никогда не изменяла мужу, чего не могу сказать о нем…
— Протестую, ваша честь! Это оскорбление чести и достоинства моего клиента!
— Протест отклонен. — Алисия небрежно стукнула молотком по столу, а потом продолжила: — Мисс Мелон, объясните, что вы имеете в виду.
— То, что Джерри Уэллинг изменял своей жене, — невозмутимо ответила Салли.
Джерри смотрел на Салли и не верил своим глазам. Она обвиняет его в прелюбодеянии. По телу пробежал противный холодок. Джерри и сам не понял, почему ему вдруг стало так холодно. Не то от страха и стыда перед Ивон, не то с похмелья, которое мучило его все это проклятое утро.
Джерри не хотел смотреть на Ивон, но все-таки посмотрел. Ее обвиняюще синий взгляд тоже был устремлен в его сторону. Их глаза встретились, но лишь на мгновение. Ивон сразу отвернулась и набросила на плечи яркий палантин.
Значит, ей тоже холодно, подумал Джерри. Так же холодно, как и мне. Бог ты мой, ну зачем все это, если мы до сих пор можем согреть друг друга?
Рассел Данкин приподнялся и, склонившись над ухом Ивон, что-то ей прошептал. Джерри мгновенно согрелся. Наверное, гнев выбрасывает в организм какой-то гормон, от которого мгновенно становится жарко: не кровь, а пламя струится по венам, поджигая все на своем пути. Голова от этого пожара мутнеет, а в глазах — пелена дыма, сквозь которую и не разглядишь, что же происходит вокруг на самом деле.
Джерри не знал, что нашептал на ухо его жене Рассел Данкин, но, когда на ее губах заиграла улыбка, почувствовал непреодолимое желание встать и надавать этому худосочному юнцу по шее.
Может — к сожалению, а может — и к счастью, Каммингтон снова заголосил «Протестую!», после чего судья потребовала у Салли Мелон доказательств, подтверждающих ее заявление.
Джерри уже приготовился выслушать свой приговор, когда дверь в зал суда распахнулась и на пороге появилась… Диана Уэллинг, его мать собственной персоной…