— Куда сейчас? — спросил он, втиснувшись на заднее сиденье «кюбеля».
— На Крупу: мне отчеты надо сдать по работам и акты подписать, — ответила вместо меня Настя. — А дальше меня на аэродром закиньте — и как хотите.
— Так погода опять нелетная вроде, — удивленно сказал Федька, пригнувшись и посмотрев в окошко. — Что там делать?
Снег валил уже хлопьями, покрыв тротуары и дороги вполне приличным слоем. Еще немного — и без чистки проезжей части не обойтись будет. Летать куда-то с такой видимостью точно не получится: метров со ста землю не разглядишь. Зато потеплело, и ветра вообще не было — тишина и белизна, прямо наслаждение.
— Профилактику всякую, — ответила она, — работы хватает. С Фермы вернетесь — и меня заберете оттуда.
«Кюбель» по-прежнему легко ехал по снегу и льду, вызывая у меня все больше и больше уважения. Ну надо же, такая вроде машинка… Даже машиной назвать трудно — жестянка какая-то простенькая на базе гражданского «жука», даже без полного привода, а вот поди же ты… И моторчик крошечный вроде, а тянет бодро с тремя людьми в салоне. Пожалуй, что я и вправду не прогадал, махнув на него «тазик».
На Советской увидели два «студебеккера» с подвешенными спереди отвалами, сгребавших снег к тротуарам. Это хорошо, а то с такими темпами скоро все улицы завалит. Крупа, до того раздолбанная и грязная, теперь побелела. Снег на месте большого газона посредине площади лежал ровным, нетронутым слоем, а вот вокруг его уже машины размесили. «Студеры» сюда пока еще не доезжали, похоже.
— Рому навещу, — сказал Федька, направляясь вместе с нами в здание. — Перетереть кое за что надо, на будущее. Он сейчас добрый и радостный — и машина у него, и денег срубил, так что самое время.
— Кстати, «тазика» на площади не заметил, — вспомнил я.
— Стесняется пока, может, — пожал плечами Федька, придерживая входную дверь перед Настей. — Или побоялся в снег выезжать.
— Да ладно, он нормально водит, — усомнился я в такой версии. — Я же видел.
— Тогда не знаю. Может, опять больным сказался — после выходных лечится.
— Это вероятней, — усмехнулся я.
На втором этаже разошлись. Мы с Настей в научный департамент отправились, откуда большинство заявок на полеты было, а Федька пошел в Горимущество.
Как выяснилось, мне в департаменте делать нечего было, так что я оставил Настю в финчасти, а сам спустился на улицу. Федька был уже у машины. Он курил и выглядел заметно растерянным.
— Случилось что? — спросил я сразу.
— Рома погиб, — ответил он, глубоко затянувшись папиросой.
— Как погиб?
— На хмыря нарвался, прямо у своего подъезда. Тот его в момент порвал, даже за кобуру цапнуть не успел.