СОВЕТ В «ЛАСТОЧКИНОМ ГНЕЗДЕ»
Подземелье стали называть «Ласточкиным гнездом». В нем Метелин поселился сам и расположил типографию. Но как перенести «американку», шрифты? На лошади Василия сделать это проще. Костя решительно запротестовал: его брат вообще не должен знать о существовании этого подвала.
После смерти Сергея Владимировича Ружа приходила сюда только для связи с Центром. Остальное время проводила в городской, как она выражалась, квартире. Рейнхельт иногда приезжал без предупреждения, поэтому из дому отлучалась крайне редко по самым неотложным делам, нельзя же давать повода к подозрению.
Узнав шаги Ружи, Семен оживился, заспешил ей навстречу. Он искренне обрадовался ее приходу.
Затем появились Николай Лунин и Юрий Маслов.
Константин Трубников пришел один. Задерживался Максим Максимович. Поджидая его, они говорили о том, что больше всего их волновало — о заложниках.
— Мы должны, обязаны их освободить, — быстро заговорил Трубников. — Но как? Немцы пообещали выпустить арестованных, если с повинной явятся те, кто взорвал док. Может, примем их условия?
В ответ послышались негодования:
— Это же провокация!
— Ни в коем случае!
— Не они нам, а мы им будем диктовать условия!
Юрий Маслов решительно настаивал:
— Предлагаю совершить налет на овощехранилище, перебить часовых и освободить заложников. Или мы трусы?
Костя и Николай поддержали его. Метелин воспротивился:
— Рядом расквартирован охранный батальон. При первом выстреле его поднимут по тревоге. Открытый налет ничего не даст. Нужна хитрость.
А в это время Максим Максимович с особой осторожностью медленно шел к развалинам санатория с мешком за плечами: здесь приглянулся кусок жести, и он засунул его в мешок; там подобрал обгорелый чайник, покрутил в руках, проверил на свет целость дна, тоже прихватил. Старьевщик и только!
Как будто занятый поисками нужного ему скарба, добрел до санатория, покопавшись во дворе, проворно нырнул в щель под лестницей.
В подвале его встретил Сашко. Он открыл перед ним потайную дверь в «Ласточкино гнездо»: так он впустил и Лунина, и Маслова, и Трубникова.
Секретарь подпольного горкома партии с каждым поздоровался за руку, всех внимательно оглядел. При его появлении Ружа встала, намереваясь покинуть бункер. Максим Максимович удержал ее:
— Останьтесь, Ружа, от вас нам нечего скрывать.
Усадив девушку, Максим Максимович спросил:
— Что-то Ирины Ивановны не вижу?
— На работе задержали, — ответил Костя. — Она не придет.
— Ну, что приуныли? — с упреком спросил Максим Максимович. — Нам печалиться недосуг, мы бороться должны. Понимаю, тяжело: Красная Армия отступает. А разве тому, кто на передовой, легче? А тем, которых в неметчину, на каторгу, угнали, — легче? Всему нашему народу невыносимо тяжело. Нельзя нам опускать головы, впадать в уныние. У нас единственный путь — борьба… — И после продолжительной паузы Максим Максимович продолжал: — Вспомните, что сказал товарищ Сталин: будет и на нашей улице праздник. Будет! Нас никому не сломить!.. Вот вы учили в школе… В свое время полководец Кутузов тоже отступал, зато сберег армию, спас Россию…