В это время Николай Лунин втащил труп шофера, бросил к ногам гауптштурмфюрера.
— Сам на смерть напросился, — сказал он, — орать вздумал. — И обратился к Рейнхельту: — Надеюсь, господин гауптштурмфюрер окажется более благоразумным, не последует за своим водителем? — Повернувшись к Метелину, добавил: — Докладываю: автомобиль укрыт в развалинах.
— Меня не запугаете, не из робких! — глуша дрожь в голосе, проговорил Рейнхельт. — За нахальство дорого заплатите: я уничтожу вас. Но если добровольно сложите оружие, я сохраню вам жизнь.
— Подумайте лучше о своей жизни, — напомнил Костя Трубников.
— Подожди, — Метелин остановил Трубникова. — У нас к вам деловое предложение. Вы держите в овощном подвале заложников.
— Да, — ответил Рейнхельт, — они будут расстреляны.
— Но они не виновны. Док взорвали мы: я и вот он, — Метелин указал на Трубникова.
— Я освобожу арестованных, если их место займете вы.
— Мы решили повременить, — проговорил Костя. — Не все сделали: вы еще топчете нашу землю. Причина, как видите, весьма уважительная.
Метелин добавил:
— Так вот, за вашу жизнь мы требуем немного: немедленно освободите заложников или… Сами понимаете: нам терять нечего.
Рейнхельт долго раздумывал.
— Хорошо, — согласился он. — У меня нет выбора. Ваша взяла.
— С умным человеком приятно иметь дело, — польстил ему Семен. — Для верности сделку нашу скрепим документом, — и подсунул дощечку, лист бумаги, ручку. — Пишите точно, что продиктую. Итак, начали: «Я, гауптштурмфюрер Энно Рейнхельт, настоящим подтверждаю, что при личной встрече с комсомольцами-партизанами пришел с ними к обоюдовыгодному соглашению:
1. Я, Энно Рейнхельт, обязуюсь сегодня же ночью освободить невинных заложников и впредь их не преследовать, за что комсомольцы-подпольщики даруют мне жизнь».
Рейнхельт вскочил:
— Вы с ума сошли? Не буду, ни за что не буду такое писать!
Лунин схватил его за шиворот, насильно усадил на ящик, приставил пистолет к груди:
— Полегче на поворотах. А то у меня быстро загремишь в тартарары.
Трубников для подтверждения слов друга довольно чувствительно ткнул пленника в бок:
— Или пишите, что вам велят, или… Ну!
Гауптштурмфюрер медленно принялся писать то, что диктовал Метелин: «2. Мы, комсомольцы-подпольщики, через плененного нами гауптштурмфюрера заявляем Гитлеру и другим фашистским палачам: или уходите с нашей земли, или мы зароем всех вас здесь в могилу. Так и знайте!»
Рейнхельт поколебался, подумал и, приняв, видимо, какое-то решение, написал и это без сопротивления.
— А теперь, — обратился к нему Метелин, — распишитесь, укажите свое воинское звание и занимаемую должность.