Беседа за столом затянулась. Секретарь подпольного горкома партии обвел присутствующих ласковыми, усталыми глазами и сказал:
— Спасибо вам, Ружа и Юра, за доброе дело. Ваши сведения переданы Красной Армии. Пусть попробуют сунуться фрицы к перевалам, им устроят хорошую баню… Приятно было услышать о моем старом друге Макаре. Он еще при Деникине там работал. Он надежный товарищ, не предаст. Если даже смерть подкосит его, и то в сторону врага лицом упадет. Вот какие бойцы находятся среди нас!
Максим Максимович глубоко вздохнул, задумался. Ребята, а с ними и Ружа, перестали есть, притихнув, ждали.
— Знаю, арест Трубниковых мучает вас, а обещать ничего не могу, — проговорил Максим Максимович после длительной паузы. — Под дыхло нам саданули. Одно прошу: не отчаивайтесь, не падайте духом! — и он взглянул на Метелина.
Семен его понял: ему сочувствуют, ведь он потерял невесту. В ответ на вопрошающий взгляд Максима Максимовича твердо ответил:
— Будем мстить!
— Жестоко мстить! — поддержал Маслов.
— Месть — наше оружие, — продолжал Максим Максимович. — Мы делали попытку высвободить Трубниковых. В полиции есть наши люди, начали готовить побег. Рейнхельт спутал карты: из тюрьмы забрал Трубниковых в свои подвалы. Продолжим попытки проникнуть туда. Удастся ли — покажет время.
— А через Клаву? — вставил Маслов, помня, как она помогла достать пропуск на кордон. — Она ведь у них переводчицей состоит.
— О Луниной позже, о ней — особый разговор, — остановил его Максим Максимович.
Из-под ватника он достал мягкую папку и протянул Метелину:
— Твоя?.. Поляков посылал на хутор верного товарища, жена Михеевича передала.
— Жена, говорите? — переспросил он. — А где же сам Михеевич?
— Нету бригадира. Мученическую смерть от фашистских рук принял. Немцы весь хутор перетрясли, когда на месте пожарища обнаружили обгорелых полицаев, а в погребе открыли бункер, в котором помещалась твоя, Семен Степанович, типография. Дурак догадается, что именно здесь скрывался Метелин, отсюда руководил диверсиями. Озверели эсэсовцы, женщин и детей постреляли, из всех жена Михеевича уцелела: в кустах смерть пересидела. Страсть, что сделали с бригадиром. Гестаповцы допытывались, что ему известно о Метелине. Михеевич молчал. Тогда они применили к нему особую казнь: на жаргоне палачей ее название «нимб», или «холодная лапша».
— Ой, что еще за «холодная лапша»?! — не сдержалась Ружа.