— Листовки-то у нее, — с беспокойством сообщил мальчик.
— Несколько экземпляров у меня имеется.
Семен чуть ли не силком выдворил Ежика. Оставшись один, достал из-под кровати чемодан, в котором хранилось все его богатство. Вытащил из него парик, широкополую войлочную шляпу, старомодное пальто, коробку с гримом. Навыки, приобретенные в студенческом драмкружке, теперь очень пригодились…
В этот же вечер в городе появились листовки такого содержания:
«Товарищи, граждане Советского Союза! Взрыв на складе боеприпасов — сигнал к борьбе. Наш к вам призыв — становитесь в ряды народных мстителей!
Фашисты врут, заявляя, что склад взорвался по вине их солдат. Это мы его уничтожили!
Рады сообщить, что рука народного гнева занесена над оккупантами! Враги временно захватили наш город, но нас не покорили!
Каждую ночь гестапо расстреливает в Петрушиной балке замученных патриотов. Враги хотят запугать жестокостью, сломить нашу волю. На жестокость мы отвечаем жестокостью, на кровь — кровью!
Товарищи! Жгите запасы продовольствия, портите оборудование, саботируйте мероприятия коменданта и продажного бургомистра! Уничтожайте проклятых фашистов всюду и чем можете!
Родина не забудет ваших подвигов!
Приазовский горком комсомола»
□
На Канатной улице, в низком деревянном домике (хозяйка работала в ночной смене), собрались Ирина, Костя, Николай Лунин, Михаил Поляков. В сторонке сидел Юрий Маслов, худощавый, подтянутый.
Пришли все в назначенное время, но почему-то разговор не начинался. «Видимо, еще кого-то ждут», — подумал Маслов.
Костя курил, Ирина уже дважды выбегала во двор, то якобы за водой, то получше прикрыть ставни…
Поляков, наконец, возмутился:
— Это, товарищи, не дело. Неужели нельзя было послать кого-нибудь из нас. Ему надо запретить такие штучки. Ведь он руководитель и не имеет права рисковать.
— Не в том дело. Листовка важная, фашистов разоблачает, а я подвела. Вот он и не стерпел.
— Впредь нам наука, — назидательно проговорил Лунин. — Руководитель вынужден делать то, что поручено нам. Я полагаю так: раз тебе дали задание — умри, а выполни.
— Ты вправе осуждать меня, Коля, — подошла к нему Ирина. — Да, я виновата, ничуть не обижаюсь за твои справедливые слова, даже благодарю, что говоришь в глаза. Я сама себя казню… Меня подвел дежурный по станции. И его понять надо, впервые на такое дело шел. Он опять ко мне приходил, просит не лишать его нашего доверия.
— Хлюпик? — удивился Поляков. — Нам он не нужен.
— На первом задании показал себя — и довольно, — категорически заявил Лунин.
— А мне его жаль, — призналась Ирина. — Я бы еще раз ему поверила.