Он снова налил вино в бокалы и, чокнувшись, залпом выпил.
Тимофей толкнул Витьку в плечо:
— Погостевали и хватит. У нас охрана.
— Я никого не вижу, — сказал Витька.
— Они там, — и Тимофей показал на потолок. — Пока господ офицеров нет, они в бильярдной шарики гоняют.
— Дядечка, дай музыку послушать, — взмолился Витька. — Хоть еще немножечко.
— Только замрите…
Рейнхельт еще выпил бокал шампанского. Ружа пододвинулась к нему ближе, положила ладонь на его руку, с мягким упреком сказала:
— Прошу вас, не надо так много пить.
Слова ее озадачили Рейнхельта, он долго вглядывался в лицо девушки, что-то соображая.
— Непостижимая ты, Ружа, — сказал Рейнхельт. — Впервые встречаю столь наивную… Нет, ты всерьез просишь не пить?
— Как сестра, прошу, как верный друг, умоляю, не пейте.
— Отдыхаю, Ружечка, отдохнем вместе. Три месяца в непрерывных боях что-нибудь да значат!.. — Рейнхельт выпил еще бокал шампанского: — Эй, официант, подай нам семиструнную.
Взяв гитару, аккуратно протер белоснежным платком:
— Согрей песней душу, пожалуйста.
Ружа оживилась:
— Для вас с удовольствием.
Ружа запела. То была не песня, а трогательный интимный разговор с кем-то:
— Погубили они меня,
твои жгучие глаза,
какие прекрасные они,
какие манящие они…
Голос ее дрожал, прерывался, временами в нем слышались стоны, жалобы. Ежик приметил, что даже офицер расчувствовался.
Вдруг, опустив голову на стол, Ружа зарыдала.
Рейнхельт вначале растерялся, потом, склонившись, участливо спросил:
— У тебя горе?
Опа долго не отвечала. Открыла сумочку, отвернувшись, попудрилась. Доверчиво взглянула на Энно, порывисто произнесла:
— Детство вспомнила… Все, что потеряла, что отняли, вспомнила.
— Вы очаровательны, Ружа. — Он с готовностью наполнил бокалы: — Расскажите подробнее о себе.
— Отец под Сухуми имел усадьбу, виноградники, крупным виноторговцем был. Все отобрали, с сумой по миру пустили.
Рейнхельт поднялся, заложил руки за спину, обошел стол. «О себе рассказывает естественно, — размышлял он. — Будем в Сухуми, каждое слово проверю. А сейчас?.. Расстрелять никогда не поздно. Поручу полиции проследить, где бывает, с кем встречается, кто она в действительности».
Вслух сказал:
— Верьте мне, все наладится. В походе на Восток каждый из нас ищет свое: одни — жизненного пространства, другие мстят за то, что их вышвырнули из насиженных гнезд, вынудили где-то прозябать. Обещаю вам вернуть отцовские виноградники, потерянную усадьбу. Мы отомстим за кровь близких вам людей. Отомстим!
— Спасибо, Энно. А пока я собираюсь поступить на швейную фабрику.
— Повремени. Я что-нибудь другое придумаю. — И он взглянул на часы: — Прошу прощения. Мне пора, служба.