— Опять о службе? А ну ее к… Давай лучше по единой…
□
Утром бригадир встретил Семена сочувственными словами:
— Сдаешь, хлопец, борода да усы остались. Что с тобой?
Бессонные ночи в сыром погребе давали о себе знать: глаза у Семена ввалились, губы почернели.
— Ты же видел справку. У меня чахотка, а лекарства кончились.
Бригадир вел себя с почтительной настороженностью: что за человек этот чахоточный? Полицаев дружок, «дымку» с ним хлещет. Семену на руку то, что хоть этот не ищет с ним короткого знакомства, не бывает в квартире: больше времени для типографии остается.
— В город бы мне съездить. К врачу. Отпустите?
— Это можно. Отправляйся, когда захочешь.
Метелин не стал медлить. Через день, выпросив у Насти примус и старый чайник, завернув их мешковиной, он не шел, а летел на крыльях. Как нельзя кстати, Василий передал, что его в городе ждет Поляков. Семен знал, что это его вызывает Максим Максимович.
Все-таки на хуторе ему тяжело, одиноко. Связь через Василия не может заменить живого общения с друзьями. Особенно скучал по Ирине. Теперь ему казалось смешным его поведение у Трубниковых. Эта нарочитая сдержанность, разговоры только о деле. Именно тут, на хуторе, Метелин понял, как дорога ему Ирина.
У базара Семен бегло осмотрел вывески мастерских и, остановившись у одной из них, уверенно открыл дверь. Темный угол низкого помещения был забит разным железным хламом: ржавыми листами, погнутыми ведрами, кастрюлями, самоварами, кусками проволоки и прочей дрянью, которую добрые люди давно выбросили на свалку. У окна, сгорбившись над низким верстаком, сидел Максим Максимович, занятый прилаживанием дужки к солдатскому котелку.
Взглянув на Семена, приветливо проговорил:
— А, сынок, здравствуй.
Отложив в сторону котелок, достал из-под верстака хлеб, склянку с солью, луковицу, вареную морковь. Как бы оправдываясь в чем-то, сказал:
— Погляжу, не привел ли кого следом?
Он рывком открыл дверь, выглянул наружу, немного повременив, вышел на улицу. Осмотревшись, прикрепил к двери табличку: «Обеденный перерыв». Вернувшись, разрезал надвое луковицу, посыпал хлеб солью. Указал подбородком на верстак, пригласил:
— Присаживайся… — Но сам есть не стал. — Вызвал тебя вот зачем… Приказано всем горожанам с лопатами, кирками, ломами явиться на сборные пункты… Закрываются учреждения, школы, заводы, кроме тех, что заняты ремонтом военной техники. Всех жителей, елки-моталки, выгоняют сооружать оборону в самом городе, отдавать Приазовск им очень не хочется.
— Такого с немцами еще не бывало! — воскликнул Метелин. — Василий говорил: и кладбище расширяют, число госпиталей увеличивают…