— Знакомое сочетание — выстрелы и поджог…
— Предвечный уже изучает пули, но, думаю, и так все понятно.
— Да-а, — протянул Завьялов. — Это у нас уже четвертая жертва одного и того же пистолета?
— Четвертая, Степан Петрович, четвертая…
2
Григория Ивановича Кравцова, главного врача наркологического стационара, Дворецкий застал в его кабинете. Он сидел за столом и что-то быстро записывал. Увидев Дворецкого, с которым они были знакомы, Кравцов встал и протянул руку.
— У нас все в шоке. — И неожиданно спросил: — Убийца — кто-то из своих?
— То есть? — не понял Дворецкий.
— Я имею в виду, из пациентов? Из тех, кто сейчас лежит в стационаре?
— А вы думаете, к вам сложно попасть постороннему?
— Через приемное отделение никто не проходил. Это совершенно точно. Там всегда находятся и врач, и медсестра.
— А окна, другие входы?
— На окнах первого этажа везде решетки. А вот входы… — Кравцов покачал головой. — В общем-то, да. Есть двери, которые легко открыть снаружи… Значит, чужак?
— Григорий Иванович, следствие только началось…
— Понимаю, понимаю… Готов ответить на любые вопросы!
— Сидорова поступила к вам вчера. Так? — (Главврач кивнул.) — Она сама пришла?
— Да что вы! Ее доставила «скорая». Такие сами не приходят. Тем более в таком состоянии. Передозировка. Еще бы чуть-чуть — и все. Еле откачали.
— А вы не знаете, когда Сидорова пришла в себя, она ничего не говорила?
— Об этом лучше спросить у врача реанимации. Или у медсестер.
3
— Она как чувствовала, что ее должны убить. — Медсестра, с которой разговаривал Дворецкий, курила и длинным холеным пальцем нервно стряхивала пепел в жестянку, стоящую на подоконнике. У нее были длинные стройные ноги, смазливая мордашка, и Дворецкого отвлекал глубокий вырез на ее халате. — Нам долго с ней пришлось возиться. И только она пришла в себя, сразу начала просить, чтобы ее куда-нибудь спрятали. Представляете? Она так и сказала: «Спрячьте меня! Они и здесь меня найдут! И убьют!»
— А почему вы не вызвали милицию?
— Шутите? — Она вскинула тонкую бровь. — Это же просто бред у нее начался! Они почти все бредят, когда очухаются. И если всегда вызывать милицию… У нас и времени-то на другие дела не останется.
— И все говорят, что их хотят убить? — ввернул Дворецкий.
— Ну не все… — Она глубоко затянулась. — Но бывает. А эта как в воду глядела.
— И о чем она еще бредила?
— О какой-то вроде машине сожженной. Об очищении огнем, что ли. Чушь какая-то! И все повторяла: «Я боюсь, я боюсь! Мне страшно! Они уже ищут меня!» В общем, вкололи мы ей успокоительное. — И неожиданно медсестра заключила: — Спрятали…