4
По адресу Марины Сидоровой, который Дворецкий выяснил в приемном отделении, дверь неухоженного частного дома ему открыла не старая еще женщина в дырявой, замызганной кофте и драных тапках. Даже беглого взгляда на нее было достаточно, чтобы заключить — пьет.
— Тебе чего, красавчик? — Она поскребла грязными ногтями рыхлый нос, покрытый тонкими синими прожилками.
Дворецкий показал удостоверение.
— Ого! — протянула она. — И какие такие пути-дороги тебя привели?
— Марина Сидорова здесь живет?
Дворецкому показалось, что она облегченно выдохнула.
— Живет-то здесь, да только опоздал ты, красавчик.
Вчера «скорая» ее забрала. Так что шуруй-ка ты в больницу со своими вопросами-допросами.
— «Скорая»? А что с ней такое случилось?
— А такое с ней и случилось, что нечего гадость всякую по венам пускать. Вот и допускалась!
— А она наркоманкой, что ли, была? — Дворецкий изобразил удивление.
— Наркоманкой-куртизанкой… — И поняв, что сказала что-то не то, быстро себя поправила: — Не! Мужики-то к ней не особо шастали.
— А вы ей кем приходитесь?
— Я-то — соседкой-домоседкой. — И охотно пояснила: — Братец мой жил во второй половине этого дома-хорома. А как помер прошлой весной, так я и решила: чего дому стоять-пустовать, лучше сдам его квартирантам-аспирантам. А чего? — с вызовом спросила она. — Есть у меня такое право! Моя собственность, чего хочу, то и ворочу!
— Она одна здесь жила?
— Да по-всякому… Она ж детдомовская, девочка-припевочка. Я и денег-то с нее почти не брала. Так, бутылочку-другую мне поставит, и — спасибо-на-здоровье.
— Так «скорую» вы вызывали?
— С чего бы это вдруг? У нее ж был какой-то хахаль-махаль. Вот он и вызвал.
— Так он с ней живет, этот хахаль-то?
— А я знаю?! Может, и с ней. У нас входы-выходы-то разные. Я не слежу, кто к ней шастает. А вчера гляжу — Бог ты мой Исус-Христос — «скорая» подъехала к дому. Я на улицу. Мама родная, зима холодная — Маринку на носилках выносят. Бледная как смерть… Не-е, не белая — синяя! Во! Я к врачу. Говорю, мне, как матери-героине, вы можете сказать, что случилось? А она мне так с пренебрежением, мол, следить лучше надо за дочкой, чтоб не росла наркоманкой. Скажите спасибо дочкиному приятелю, что «скорую» вызвал. А тут он подскочил, хахаль этот махаль. Спрашивает, жить-то будет? А она ему — будем стараться… Вот тебе и все дочки-матери до копейки.
— И больше хахаль не появлялся?
— А мне кажется, больше и не появится.
— Это почему?
— Ругались они последний день очень сильно. Спорили о чем-то. Если у меня в половине никто не шумит-кричит, то слышно, что творится в соседней. Слов-то, правда, не разберешь, а так, эти… — она сделала неопределенный жест рукой, — интонации-прокламации.