Судя по нездоровому блеску в глазах, Бурбакис мечтал о том, чтобы я спросил, как удалось ему совместить в одном небесном теле столь несовместимые свойства. Но я, естественно, не собирался потакать нездоровым желаниям изобретателя и смотрел вокруг, изображая равнодушное любопытство денди, попавшего на скучный бал с угощением а-ля фуршет.
Естественно, моя тактика привела к цели быстрее, чем это могло бы сделать видимое Бурбакису любопытство. Мое показное равнодушие вывело его из себя, и он воскликнул:
— Из вас, Шекет, эксперт, как из меня марсианский кот! Вас ничего не интересует, кроме собственного протертого кресла на Церере! Моя Вендетта — переворот в области планетостроения, а вы смотрите вокруг, будто это очередная израильская провинция вроде Регула или Альгениба!
— Почему же? — холодно сказал я, почувствовав, что довел-таки изобретателя до нужной кондиции. — Будучи экспертом по безумным изобретениям, я прекрасно понимаю ход ваших рассуждений. Вы разделили противоречивые свойства в пространстве, а также использовали известный в изобретательстве каждому неучу прием квантования. Ваша черная дыра, названная Вендеттой, находится в подпространстве Маркова, а землеподобная планета, также носящая имя Вендетты, обращается около этой черной дыры, находясь при этом в обычном пространстве Галактики. Система остается связанной, поскольку черная дыра на незначительные доли секунды появляется в нашем мире и…
Удрученный вздох Бурбакиса показал, что я правильно описал суть его изобретения.
— Вендеттой же вы назвали свою систему потому, — продолжал я, — что притягивает она лишь те объекты, которые, по вашему мнению, в чем-то перед вами виноваты. Для этого вы использовали прием…
— Я сам знаю, какой прием использовал! — взревел изобретатель, оскорбленный в лучших чувствах. — Не нуждаюсь в том, чтобы какие-то эксперты подсказывали мне…
— Ваше изобретение действительно безумно, — добил я Бурбакиса, — но подпадает под статью восемьдесят шесть уголовного кодекса Соединенных Штатов Израиля. Это статья о самосуде, если вы помните. Пятнадцать лет заключения в тюрьме на Весте. Совсем недалеко от Цереры, кстати говоря. Я смогу навещать вас каждую неделю…
— Если вам удастся покинуть Вендетту, — буркнул изобретатель, воображая, что оставил за собой последнее слово.
— Скажите-ка, Бурбакис, почему оказался здесь старый военный звездолет? — деловито произнес я. — Насколько я понимаю, вас еще на свете не было, когда корабли этого типа списали в металлолом. Когда же его экипаж успел вам насолить?