Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до Флодденского сражения 1513 года. (Скотт) - страница 153
Удивительно, что власть короля была в одно и то же время настолько ограничена и настолько беспредельна. Ведь выходит, ему пришлось согласиться с требованием Патрика Линдсея и уйти из суда, где ему не позволили вершить правосудие, как пристрастному судье, и в то же время он обладал достаточными полномочиями, или, по крайней мере, властью, чтобы на год запереть в тюрьме адвоката, который выполнил свой долг по отношению к клиенту.
Посидев недолгое время на троне, Яков IV потерял покой, погрузившись в раздумья о том, что его выступление вместе с мятежными лордами против отца на поле битвы в Соуки было большим грехом[64], к тому же, нашлись священники, ставившие ему это в вину.
Ни его собственная молодость, ни настойчивость лордов, которые, можно сказать, захватили его, не казались ему достаточно веским основанием, чтобы оправдаться за то, что он пошел с оружием против отца и был причастен к его смерти. Яков горько сожалел о содеянном и, в соответствии с учением римско-католической церкви, стремился искупить грех раскаяньем. Помимо прочих проявлений смирения, он заказал железный пояс и, не снимая, носил его под одеждой. Причем каждый год он удлинял этот пояс на одно звено, весом в одну-две унции, будто с течением дней вина его становилась все более тяжкой.
Возможно, именно благодаря этому самому чувству вины король не только простил тех вельмож, что были заодно с его отцом, и отказался от дальнейшего преследования лорда Линдсея и прочих, но и приложил все силы к тому, чтобы завоевать их расположение, при этом не потеряв доверия их противников. Отцовское богатство позволило ему быть щедрым по отношению к тем и другим и содержать двор в куда большей роскоши, чем удавалось его предшественникам, сохраняя поистине королевское достоинство.
Сам Яков был величайшим знатоком всех разновидностей военного искусства, поощрял его изучение, а также устроительство состязаний и турниров, будучи их участником, а не зрителем. Он ввел обычай часто объявлять по всему королевству, что все лорды и дворяне, желающие отличиться, могут прибыть в Эдинбург или Стерлинг и посостязаться в умении владеть копьем, боевым топором, двуручным мечом, а также в стрельбе из большого лука и обращении с прочим оружием. Если победителем в таких поединках становился сам король, то ему доставалось оружие противника, а лучшие копьеносцы получали в дар от него копья с наконечниками из чистого золота.
Слава этих боевых состязаний — а они считались состязаниями, хотя нередко конец их был плачевным и кровавым — привлекала из всех уголков Европы рыцарей, желавших помериться силой с шотландскими рыцарями, однако, уверенно говорит историк, никто не уехал, не найдя себе равного, и лишь единицы остались непобежденными.