Некоторое время она чувствовала себя потерянной в этом вавилонском смешении языков и нарядов. Это был совсем чужой, неизвестный ей мир, столь же мало похожий на мир риэлтерских фирм, как тот был похож на мир ее детства. Все то, чего она добилась в своей новой жизни, ничего не значило здесь. Она с завистью смотрела на Михаила, чувствовавшего себя здесь как рыба в воде.
Внезапно она поймала на себе его взгляд — его зеленые глаза, еще недавно столь насмешливые, источали невиданную теплоту. Глядя в них, Галя почувствовала, что вместе с этим взглядом что-то светлое и нежное входит в ее жизнь. Еще раз она вспомнила свои сны, и волна сладкой дрожи пробежала по ее телу. Она даже испугалась, настолько сильным было это охватившее ее чувство. Кто-то стал между ними и на секунду она потеряла Михаила из виду.
«Пора уходить», — подумала она, но в этот момент Михаил снова очутился рядом с ней.
— Что же вы не пьете, Галя? — спросил он неожиданно теплым голосом, изумившим ее.
— Я за рулем, — ответила Галя.
— Ничего страшного, я поведу, — успокоил ее Михаил, протягивая ей бокал шампанского.
Галя была не в силах противостоять взгляду этих манящих глаз. Желая и вместе с тем страшась коснуться его руки, она потянулась за бокалом.
Только отпив ледяной пузырящейся влаги, она с удивлением подумала о том, что согласилась на то, на что никогда раньше не дала бы согласия — чужой человек сядет за руль ее «девятки». На секунду она испугалась: что будет, если он разобьет машину? Но глядя на крепкие, мускулистые руки Михаила, на его уверенное лицо Галя как будто утрачивала силу воли, которой она так гордилась. «Будь что будет», — промелькнула шальная мысль. Голова легонько кружилась, она чувствовала себя непривычно легкой, почти невесомой.
* * *
Михаил подал ей плащ и они вышли в сгущающуюся темноту.
— Не уверен, что это было так уж интересно, — сказал он, — но по крайней мере теперь, читая газеты, вы будете представлять, как выглядит Дантон Гольдман или Олег Зяблик.
Как только они остались вдвоем, к Михаилу опять вернулся его чуть покровительственный тон, так бесивший Галю. «Он так уверен, — с раздражением подумала она, — что я успела запомнить, кто такой Гольдман или этот… Зяблик». Галя вообще плохо запоминала лица; эта ее особенность изрядно мешала ей при ее работе, но она ничего не могла поделать — вероятно, виной тому была ее близорукость.
Они сели в машину. Михаил, как и обещал, за руль, Галя — рядом. Сейчас, когда в его голосе опять появились иронические нотки, а на губах — улыбка, она опять испугалась за свою машину. Но сама она была слишком неопытным — или слишком дисциплинированным — водителем, чтобы вести машину выпив.