— Тебе виднее, — немного обиженно сказала Наташа, — я не Вика, передо мной оправдываться не нужно.
— Ты просто постарайся объяснить это Вике, — сказала Галя.
— Я постараюсь, хотя не уверена, что Вика будет меня слушать, — ответила Наташа.
Они попрощались, но опять вернуться к работе Галя не могла. Ее душила обида: и обидно было не то, что Вика приревновала ее к Мише, а то, что эта ревность сейчас была совершенно беспричинна. Все ведь было кончено, не правда ли? Все было кончено, даже не успев начаться.
Но вдруг Галя поняла, что теперь, после наташиного звонка, рассеялись сомнения, мучавшие ее с того момента, как она узнала о том, что Миша появился у Иры вместе с Викой. Ведь если Вика ревнует Мишу к ней — значит, они не в сговоре, значит, ей нечего бояться того, что Миша просто хотел разыграть ее, посмеяться над ней вместе с Викой. Может быть — и сердце Гали сладко забилось — всю эту дурацкую историю с коммуналкой он и затеял только для того, чтобы найти повод познакомиться с ней?
Боже мой, какая она была дура! Как она только могла поверить в мишин «сговор» с Викой! Ведь она видела его лицо, чувствовала жар его поцелуя, ощущала на себе взгляд его зеленых глаз! Разве не должно было что-то подсказать ей, что такой человек, как Миша, не может обмануть! Галя была готова рассмеяться. Сейчас она чувствовала то же самое, что испытывает человек, когда после долгих часов обложных туч сквозь свинцовые облака пробивается луч света. Значит, Миша пришел к ней в «Наш дом» потому, что полюбил ее. Зачем только она вспылила во время их последнего свидания! Ведь она, Галя, сама обидела его, обидела еще при первой встрече напрасным подозрением. Ей было стыдно, она представила, что было бы с ней, если бы человек, которого она полюбила, стал подозревать ее во лжи и хитрости — она бы сгорела от стыда и больше никогда-никогда бы не появилась ему на глаза.
А Миша? А Миша был не такой, нет, когда она позвонила ему, он пришел к ней, провел с ней вечер, самый счастливый вечер в ее жизни — а она опять оскорбила его. Конечно, теперь нелепо было бы ждать его звонка! В конце концов она сама виновата, так сама и должна расхлебывать эту кашу!
Решительным жестом она протянула руку к телефону и быстро, словно опасаясь передумать, набрала семь цифр, за которыми ей уже не было нужды лезть в записную книжку.
Пять долгих гудков показались Гале вечностью и, наконец, раздался такой знакомый, немного ленивый на этот раз голос Михаила:
— Алло!
Сердце бешенно застучало у Гали в груди.
— Миша, это я, Галя, — она сказала эти слова почти шепотом, безумно опасаясь, что ее подслушает Света и, еще больше страшась того, что Миша просто бросит трубку.