На этот раз он узнал ее сразу.
— Я понял, — резко сказал он, — я жду тебя в полседьмого на Цветном. Пока.
И тут же повесил трубку.
Что означала эта лаконичность? Может быть, он обижен на нее и не хочет разговаривать с ней? Хочет ее наказать таким образом? А может быть у него сейчас дома кто-то есть, при ком он не хочет показывать свою нежность, так запомнившуюся Гале? Может быть, даже Вика?
Вспомнив о Вике, Галя нахмурилась. Она считает, что имеет какие-то права на Мишу? Как бы не так! Теперь, когда Галя была уверена, что Миша любит только ее, сердце ее переполняла решимость: Вика его не получит. Галя вдруг вспомнила все ее шутки, все издевательства, которыми Вика осыпала в школе Галю и других девочек. Кровь бросилась Гале в лицо, кулаки ее сжались. Бездушная кукла, богатая злючка! Мы еще померяемся силами!
«Боже мой, что со мной происходит?» — сама себе удивилась Галя, — «Я никогда раньше не испытывала ни к кому такой злобы? Что это?»
Недоумевая, Галя застыла у окна. «Что со мной происходит? Отчего?»
Она не догадывалась, что, полюбив, она сама обрекла себя на муки ревности.
В четверть седьмого Галя была на Цветном бульваре. Она могла дойти и пешком, но предпочла подогнать машину, чтобы не возвращаться за ней потом к офису — слишком уж печально кончилось в прошлый раз прощание под окнами «Нашего дома». Припарковав свою «девятку», она прошла по ступеням огромного официозного здания, в котором нынче во всю меняли ваучеры на акции «Московской Недвижимости», и села на скамейку.
Еще не было половины, а Галя уже начала волноваться. Что будет, если Миша не придет? Может быть она села не туда и ей следует поискать другое место? В конце концов Цветной бульвар такой большой — вдруг Миша даже не будет ее искать, а, не увидев с первого взгляда, сразу уйдет?
Вдруг кто-то положил ей руку на плечо и Галя тут же почувствовала, как острая дрожь сотрясла все ее тело. Она вскочила — ошибки быть не могло: это был Миша.
Сегодня на нем была черная кожаная куртка, черные джинсы и высокие шнурованные ботинки. Лицо его было серьезно. Глаза его были закрыты темными очками. Он молчал.
— Привет, — растерянно сказала Галя.
Миша только молча кивнул и, обойдя скамейку, резко взял ее под руку.
— Пойдем, — сказал он.
Они двинулись через площадь к Рождественскому монастырю, потом пошли по Рождественке. Михаил все молчал. Галя, подавленная этой тишиной, начала путанно извиняться:
— Миша, прости меня, пожалуйста, за то, что было позавчера, я не хотела тебя обидеть…
Произнося эти слова, Галя на минуту опять почувствовала себя школьницей, извиняющейся перед своим папой за невольную грубость. Как давно это было! Никогда бы раньше она не могла поверить в то, что подобное ощущение сможет повториться.