Она выбежала на улицу, побежала к машине. Ничего не видя от слез, открыла замок и дернула дверцу. Дверца не поддавалась.
— Что случилось? — раздался над самым ее ухом спокойный голос.
Галя сразу узнала его.
— Уйди, — задохнулась она, — пусти дверцу.
— Послушай, — сказал Миша, — может быть, еще есть шанс…
Он положил ей руку на плечо. Она вздрогнула.
— Убирайся, мерзавец, — закричала Галя, — как ты смеешь прикасаться ко мне, есть ли у тебя совесть, сволочь!
Она с размаху ударила его по лицу.
— Ты что, с ума сошла? — воскликнул Михаил, замахиваясь.
— Ну ударь, ударь меня, — кричала ему в ответ Галя, — мне уже все равно!
Михаил схватил ее за плечи:
— Я не бью женщин, — твердо сказал он, но Галя уже не могла остановиться. С наслаждением она молотила руками по его груди, била ладонью по еще недавно столь любимому лицу, захлебываясь от слез, от ярости и отчаяния. Михаил крепко сжимал ее в своих руках.
— Пусти, пусти меня, — кричала Галя, — ты не смеешь, отпусти немедленно!
Несмотря на всю ярость, она чувствовала от каждого прикосновения к нему все тот же чудовищной силы импульс — но то, что раньше было страстью, стало для нее теперь ненавистью.
Внезапно его объятия ослабли. Он отступил на шаг и, вытирая кровь с разбитой губы, сказал:
— Уезжай!
Все еще задыхаясь от ярости, Галя вскочила в мишину и нажала на газ. Да, она уедет, уедет навсегда, чтобы никогда больше не видеть его!
Она сама не понимала, как не разбилась в этот раз. От слез она почти ничего не видела. Вытирая глаза, она как безумная мчалась, не разбирая дороги, выкручивая руль так, словно хотела свернуть ему шею.
Наконец, она затормозила у своего подъезда. Минута — и она уже была дома. Только тут она смогла дать волю слезам.
Ей казалось, что она плачет последний раз в жизни. Во всяком случае, в этом доме ей больше не плакать. Квартира, в которой она прожила все свое детство, квартира, в которой она столько раз была счастлива, больше не принадлежит ей! И она сама, сама, как неопытная дурочка, отдала ее! Она теперь не выйдет отсюда — пусть ее выселяют с милицией, пусть помучаются. Со мстительным чувством Галя подумала, что такое поведение понизит стоимость квартиры, если шеф надумает ее кому-нибудь продать. Она запрется здесь и будет сидеть, пока не кончатся продукты. Пусть выламывают дверь, сама она отсюда не уйдет!
Нервно смеясь, Галя прошла на кухню, налила себе воды и выпила.
— Надо успокоиться, — сказала она сама себе, — надо взять себя в руки. Может быть, еще не поздно?
Она задумалась, что она может сделать. Ситуация казалась безвыходной. Чем больше она думала, тем больше понимала, что все ее возможные ходы заранее заблокированы. Ей бесполезно жаловаться в милицию: она добровольно продала квартиру. Она даже не может пожаловаться на шефа его начальству, поскольку вместе с ним пыталась его обмануть, а теперь Алеша сделает вид, что она одна во всем виновата. Конечно, она может остаться на работе и выкупить квартиру — но сколько времени для этого потребуется? И будет ли Алеша ждать?