Богатая, самостоятельная женщина, без пяти минут менеджер Юго-Восточного отдела риэлтерской фирмы «Наш дом», Галина Андреевна Новоселова засыпая этим вечером больше чем когда-нибудь чувствовала себя одинокой и потерянной.
Офис «Нашего дома» находился в небольшом особняке в одном из переулков в районе Цветного бульвара. Когда дом строили в прошлом веке, никто и не мог подумать ни о риэлтерских фирмах, ни тем более о таком средстве передвижения, как автомобиль. И потому каждое утро сотрудники, приезжающие на «девятках», «саабах» и «вольво» — в зависимости от места в иерархии и дохода — судорожно искали место, где бы припарковаться. Сегодня Гале повезло — она приехала чуть раньше и поставила свою машину у самого здания.
Без десяти девять она уже сидела на своем рабочем месте, в большой комнате, разгороженной на множество небольших — два на три метра — клетушек. В каждой из них стояло кресло, стол, на нем — компьютер и телефон. На полке громоздились папки с бумагами. Полупрозрачные перегородки не достигали потолка и поэтому сотрудники могли — хотя и смутно — видеть друг друга и при желании даже слышать, о чем говорят коллеги. Утром пока работа еще не началась, все разговаривали громко, и Галя слышала, как Оксана — ее соседка слева, занимающаяся особо сложными случаями, рассказывает, как вчера вечером она ходила со своим приятелем в ночной клуб. Ее резкий голос немного раздражал Галю, тем более, что Оксана вовсю пересыпала свою речь матом, особенно когда рассказ дошел до ссоры, которая у них случилась. Оксана с явным наслаждением пересказывала все оскорбления, которыми она обменялась со своим, как она выражалась, «бой-френдом». Галя с детства не выносила мата, хотя, разумеется, за последние несколько лет успела привыкнуть к тому, что многие девушки не только не возражают, когда матерятся при них, но и сами при каждом удобном случае «подпускают матерком». Поэтому Гале пришлось смириться с тем, что и в «Меркурио-центре» и в «Нашем доме» никто не стеснялся в ее присутствии вставить непристойное слово, обозвать по-матерному ушедшего клиента, отсутствующего начальника или допустившего оплошность коллегу. Впрочем, сама Галя никогда не позволяла себе этого. Более того, те из коллег, кто знал ее лучше других, то есть те, кто непосредственно работал с ней, каким-то образом поняли, что Гале неприятно сквернословие и старались в ее присутствии держать себя в руках, не выходя за рамки обычного, хотя все равно сильно подпорченного блатным и профессиональным жаргоном, русского языка.