— Ума палата, да другая непочата, — отвечаю быстро.
Леня напрягся и изрек:
— Не нужен ученый, важней смышленый.
— Смысл не селянка, ложкой не расхлебаешь!
— Не купи гумна, купи ума! — пыжится соперник.
Да где там Андрееву со мной тягаться, я в голове держу сотни всяких пословиц и прибауток. Моментально отвечаю:
— Голосом тянешь, да умом не достанешь!
Андреев мычит что-то невразумительное, а я ласково ему говорю:
— Не удержался, Леня, за гриву — за хвост не удержишься!
Катюша заливается как колокольчик, смеется, а мой приятель фыркнул да отправился танцевать с юной супругой статс-секретаря Государственного совета баронессой Дистрело.
Я на мгновенье удержал за рукав Андреева:
— Знаешь, Леня, как атаман Платов французам говорил? «Не умела ворона сокола щипать!»
Ну, а мы с Катюшей пошли польку танцевать. Потом в буфете пили шампанское, снова танцевали, шутили, смеялись без конца. Какой был сказочно-дивный вечер, ничего подобного за всю жизнь не упомню!
Потом, далеко за полночь, уйдя с бала, мы гуляли по Москве. Многие окна в домах празднично светились, в небе изумрудными льдинками блестели звезды и вовсю сияла громадная луна, заливая улицы сказочным фосфоричным светом. Да и все вокруг казалось сказочным, нереальным. Я прижимался щекой к ее беличьей шубке, и состояние необычного блаженства пьянило меня.
Катюша была по-провинциальному наивна, чиста и доверчива. Она рассказывала о себе. Ее отец был в свое время главным архитектором Кронштадта. Умер совсем молодым, еще в 1891 году. Жила теперь Катя с мамой Евгенией Онуфриевной и старшей сестрой — тоже Евгенией. В Москве у нее тетушка, сестра отца. Она и пригласила Катю на рождественские каникулы.
«А когда познакомились с Андреевым?»
«Здесь же, на балу».
«В Москве друзей много?»
«Не только друзей — знакомых никого. Ведь я первый раз в старой столице».
«Если позволите, Екатерина Яковлевна, я буду вашим другом…»
Она молча опустила глаза. Я перевел разговор на другую тему:
«Как идет жизнь в Кронштадте? Я ни разу там не был».
«Я ведь родилась в Кронштадте! — радостно подхватила Катя. — Конечно, нам с Москвой не равняться, но у нас тоже много замечательного, и такие славные, душевные люди! Есть музыкально-драматическое общество. Весь город собирается на наши концерты, у нас две хорошие залы — в нашей гимназии и реальном училище. Оркестр мандолинистов даже в Питере успехом пользуется. Чудесный голос у моей подруги Наташи Вирен, она романсы Чайковского исполняет. Еще скрипач Иван Александрович Козлов. Все девочки в него влюблены: у него пышные бакенбарды. И говорит басом, словно Шаляпин поет: ооо…»