Какое спокойствие! Он готов был орать и бежать, но страх стиснул горло, а прорваться сквозь кольцо, прикоснуться к мертвым лохмотьям, чтоб растолкать их и вырваться наружу, было еще страшнее, чем ждать и пятиться. Вот он и пятился, слыша собственное поскуливание словно со стороны, уперся спиной в холодную стену, дальше некуда было отступать, сейчас они набросятся и высосут из него жизнь по капле, чтоб на всех хватило, его даже найдут не сразу, мама бедная, она не переживет ведь, только что потеряла отца и теперь он…
Серебряная дымка накрыла его теплым одеялом. Дементоров размело в стороны, Драко бросился к дороге, к выходу – и увидел…
Громадный серебряный павлин неторопливо шел по Дрян–аллее, останавливаясь через несколько шагов и распуская хвост. Роскошные серебристые перья накрывали темные углы и руины, дементоры выскальзывали оттуда и расползались подальше, прочь от сияющего стража. Драко протянул руку и успел поймать серебряный отблеск, прежде чем прекрасная птица добралась до тупика и рассыпалась облаком искр.
— Это знак, – прошептал Драко. Рука, казалось, до сих пор ощущала теплое прикосновение павлиньего пера.
Солнце брызнуло лучом из щели между домами. Утро, аврорская зачистка Дрян–аллеи, никаких чудес. Но патронус неизвестного аврора – он мог быть чем угодно. Конем, рысью, лягушкой в конце концов. Белые павлины, гордость Малфой–мэнора… Драко не справился, как всегда, он едва не провалил все, но отец вмешался, отец помог ему, дал ему еще один шанс.
— Спасибо, папа, – прошептал он. – Я не подведу.
Чего не было в бутылке… Февраль 1995 года
— Ты понимаешь, что это значит?
Игорь спрашивал, наверное, в сотый раз. С ужасом смотрел на темнеющую метку и повторял:
— Ты понимаешь?
— Спрячь, – буркнул Северус, покосившись на дверь. Снова, неровен час, занесет мальчишку или этого шизоглазого параноика – скандала не оберешься. Игорь и так подставляет его тем, что бегает в личные покои чуть ли не ежедневно, Старик при каждой встрече сверлит подозрительным взглядом поверх очков – не снюхались ли старые друзья? Напрасное беспокойство. Игоря трясет от страха с самого Рождества, он бледнеет от одного лишь намека на прежние делишки.
Нет, они все волнуются, все ходят кругами и друг на друга поглядывают – не показалось ли? Малфой прислал совершенно официальное, но полное скрытой тревоги письмо, и если отбросить всю вежливую шелуху и дежурные вопросы, все сводится к тому же: ты понимаешь, что он возвращается? И что теперь делать?
Что делать, Северус знал.
— Исчезни, – в сотый же раз посоветовал он. – Есть где спрятаться? В Дурмштранге тебя не достанут?