— Я провожу, – вызвался Рем.
Дора рассмеялась – она по опыту знала, что эти проводы еще на час. Рем каждый раз выбирал новый маршрут, чтоб показать гостю весь Хогсмид. В этот раз они прошли до конца Хай–стрит, где он планировал свернуть в переулок и пройти мимо «Дервиша и Банга», но Эван остановился.
— А это что?
— Памятный знак в честь битвы за Хогвартс, – вздохнул Рем.
— В книге он по–другому выглядит. И в «Пророке».
— Его переделывали, а фотографию уже не меняли.
— А почему переделывали? – Эван подошел ближе. Рем неохотно зашагал за ним.
— Все решали, кто за кого сражался. Эйфория победы закончилась, и снова началась политика. Да ты и сам понимаешь, не все было просто, даже среди тех, кто вроде как сражался за Волдеморта. Кого заставили, кого заколдовали, кто уже сам был не рад, что ввязался, а назад дороги нет. И пошли тянуть одеяло на себя, кто предлагает написать на камне все имена, включая Тома Риддла и Беллатрикс Лестранж, потому что все жертвы войны и с мертвых какой спрос, а кто предлагает сбить имя Фреда Уизли, потому что у него брат в министерстве работал. Пойдем, а?
— Подожди. Они здесь похоронены?
— Не все, но многие.
Сейчас он обойдет памятник и увидит этот чертов обелиск. Так и есть.
— А кого это так выделили? Ну разумеется. Северус Снейп.
Эван обернулся с выражением крайнего любопытства на лице. Рем обреченно подошел. Теперь придется объяснять.
— Да, тот самый директор Снейп, с чьим портретом ты так замечательно соседствуешь.
По черному камню вились серебристые буквы «Покойся с миром» – единственное, что удалось сохранить без изменений, когда министерство решило облагородить могилу героя к годовщине смерти и сменило скромную белую плиту на помпезный черный памятник. Нижнюю часть надписи почти не было видно под большим букетом белых лилий.
— Ему до сих пор носят цветы?
— Опять свадьба, – Рем поморщился от удушливого запаха – цветы явно заколдовали от увядания. – Юные влюбленные клянутся друг другу в вечной верности и оставляют лилии в залог клятвы.
— Я тоже не люблю, как они пахнут, – отозвался Эван. – Мелкие, садовые – еще ничего, а эти большие – противно.
Эти слова будто перевесили чашу весов. Рем вытащил палочку, пробормотал заклинание, букет исчез. Эван хмыкнул.
— А профессор не обидится?
— Тут же нет его портрета, – фыркнул Рем.
— Я не о портрете…
— А. Не думаю, что Северус обиделся бы. Это все – не его. И портрет не его. Да и могила на самом деле тоже.
Заныла спина, напоминая, что они долго ходили, а теперь еще долго стоят. Рем оглянулся и потянул Эвана к скамейке, предусмотрительно поставленной так, чтоб видеть и мемориал, и обелиск. Если уж начался этот разговор, то лучше его закончить.