По какой-то неведомой причине чем дольше он размышлял над загадочными словами, тем чаще ему вспоминался Томас. Он-то здесь при чем? Стараясь не отвлекаться, Бобби опять возвращался мыслями к таинственному предупреждению, но в памяти упрямо всплывал образ Томаса. В конце концов у Бобби зашевелилось нехорошее подозрение, что связь тут все-таки имеется. Но какая?
Счетчик отсчитывал мили, долина осталась позади, тревога Бобби росла. Он все яснее чувствовал, что Томасу грозит опасность. «Это из-за нас с Джулией», — пронеслось в голове.
Что за опасность? От кого она исходит? Для Бобби и Джулии сейчас самая большая опасность — Золт Поллард. И встретиться с этой опасностью им еще только предстоит. Золт о них ничего не слышал, он еще не знает, что они работают на Фрэнка, а может, и вообще не узнает — смотря как пойдут дела в Санта-Барбаре и Эль-Энканто-Хайтс. Правда, на пляже в Пуналуу он видел Бобби и Фрэнка вместе, но откуда ему знать, кто такой Бобби? Даже если он обнаружит, что Фрэнк обратился за помощью в агентство «Дакота и Дакота», Томас к этому не имеет никакого отношения. Нет. Томас тут решительно ни при чем. Разве не так?
— Что с тобой? — спросила Джулия, выйдя на левую полосу, чтобы обогнать громадный трейлер.
Рассказывать про свои опасения насчет Томаса не стоит. Зачем ее расстраивать и пугать? Ничего страшного не случилось, просто буйное воображение Бобби совсем удержу не знает. А Томас небось сидит себе в интернате, и ничегошеньки ему не угрожает.
— Бобби, ты что?
— Ничего.
— Чего ты ерзаешь?
— Простатит замучил.
* * *
«Шанель № 5», мягкое сияние лампы, старое доброе покрывало и обои с розочками…
Материализовавшись в спальне родного дома, Золт с облегчением рассмеялся. Поразившие его пули остались далеко в Пласентии. Ран как не бывало, затянулись в два счета. Одна пуля прошла навылет, но Золт потерял не больше унции крови да нескольких кусочков плоти. Сейчас он цел и невредим, даже боль забылась.
С полминуты он стоял у туалетного столика, глубоко вдыхая аромат, который струился с надушенного носового платка. Это благоухание вновь придало ему решимости и напомнило, что он еще не выполнил самое главное: надо во что бы то ни стало отомстить за смерть матери. И не только Фрэнку — всем ее врагам, всему свету, который строил против нее козни.
Золт погляделся в зеркало. На губах и подбородке не осталось и капли крови сероглазой женщины. Молекулы крови не подверглись телепортации — то же самое происходит с дождевой водой после возвращения Золта из тех краев, где льет дождь. Но вкус крови во рту не пропал. Человек, отражавшийся в зеркале, казался живым воплощением мести.