Хэл Яматака развалился на диване с куском пиццы в одной руке и романом Макдональда в другой. Внезапно по комнате разлился глухой рокот знакомой флейты. Выронив книгу и пиццу, Хэл вскочил с места.
— Фрэнк?
Неплотно закрытая дверь медленно отворилась, будто кто-то ее толкнул. Но оказалось, что этот «кто-то» — просто-напросто порыв ветра, пахнувший из комнаты для посетителей.
— Фрэнк? — повторил Хэл.
Рокот затих, сквозняк прекратился. Но едва Хэл подошел к двери, как комната вновь огласилась нестройными звуками и волосы у него зашевелились от ветра.
Комната для посетителей в этот час пустовала. Слева помещался письменный стол. Напротив — дверь в общий коридор (на этаже располагалось еще несколько компаний). Дверь была закрыта. В комнате имелась еще одна дверь, за ней — коридорчик, по которому можно пройти в любую из шести комнат сотрудников агентства или туалет (в одной из этих комнат за компьютером работал Ли). Но и эта дверь сейчас закрыта.
Значит, сквозняк и музыка не доносятся из коридоров, а возникают прямо здесь, в комнате для посетителей.
Хэл остановился посреди комнаты и огляделся.
Переливы флейты прозвучали в третий раз. Снова пронесся ветерок.
— Фрэнк? — позвал Хэл и вдруг боковым зрением заметил справа от себя, возле двери в общий коридор, незнакомого человека. Он стоял чуть ли не за спиной Хэла.
Хэл обернулся. Нет, это не Фрэнк Он видел гостя впервые, но сразу сообразил, кто перед ним. Золт! Ну конечно, кто же еще. Именно таким Хэл его и представлял со слов Клинта, которому Бобби подробно описал своего преследователя из Пуналуу.
Плотный, коренастый Хэл поддерживал спортивную форму и никогда не пасовал перед сильным противником. Золт был на голову выше его, но Хэлу и не таких дылд случалось укладывать. Золт, видать, мезоморф — человек, от природы наделенный крепким сложением. Такому и тренироваться ни к чему, а Золт, судя по всему, знается с гирями и гантелями и не дает себе никакой поблажки. Ну да Хэл тоже мезоморф, у него мышцы — как мороженая говядина Рост Золта, его мускулы — это все чепуха. Страшно другое: от него исходили волны дикой, бешеной злобы, и не заметить их было так же мудрено, как не учуять смрад от разлагающегося трупа.
Хэл уловил дыхание злобы, как только брат Фрэнка появился в комнате, — уловил едва ли не нюхом, как здоровая собака при первой же встрече распознает бешеную. Ну и положенъице. Ботинки он снял еще в кабинете, оружия при нем нет, под рукой ничего тяжелого. Одно спасение — полуавтоматический девятимиллиметровый «браунинг», прикрепленный снизу к письменному столу в кабинете: Джулия оставляла на всякий пожарный. Пока что пускать его в ход никому не случалось.