Лежать в траве было жестко и щекотно. И, что самое досадное, почесаться никак нельзя, потому что тело его было разорвано на куски и каждый кусочек жил своей отдельной потаенной жизнью.
А на лужайке, где он так неосмотрительно растерял себя, буйствовало лето, купаясь в теплых солнечных лучах и медвяном запахе клевера. Порхали разноцветные бабочки, трепеща волшебными крылышками; раскатисто гудя, сновали деловитые шмели; зигзагами носились прозрачные стрекозы. И среди всего этого великолепия бродила Сандра, почему-то одетая в белое кисейное платье времен королевы Виктории и белую же широкополую шляпу с лентами. Черт побери, совсем не в ее стиле, а красиво! Она прижимала к груди руки, скорбно качая головой, и лицо Сандры было сосредоточенно и печально.
— Ах-ах, — говорила она, хмуря бархатные брови. — Он совсем распался. Боюсь, его уже не собрать.
Она легко, как бабочка, присела около его головы и взяла ее в руки, туго затянутые в перчатки. Прикосновение было шелковистым и прохладным, но бездушным. Так берут вещь.
— Бедный, бедный Йорик! — произнесла она, и в голосе ее прозвучала окончательность приговора.
— Нет, Сандра, нет! — закричал он. — Оживи меня поцелуем настоящей любви, и я снова стану прежним. Сандра! Сандра!
Но из разинутого рта не донеслось ни звука. Этот отчаянный крик, призыв о помощи, прозвенел только в нем самом. Сандра ничего не услышала. Она разжала руки, и голова покатилась по траве. Сияющее небо завертелось перед глазами, все быстрее, быстрее, быстрее…
Грег с трудом разлепил тяжелые веки. Перед ним качалась бритая голова на длинной тонкой шее. Глаза, подведенные до самых висков белым, навевали мысли о балагане. Не хватало только шапки с бубенчиками.
— А-а… Это опять ты, Снуки… — Грег с трудом ворочал языком, который лежал во рту сухой и плоский, как прерия, вытоптанная бизонами.
— Узнал-таки, любовничек, — глумливо улыбнулась она. — И на том спасибо. Это ж надо! Трахает меня всю ночь и при этом зовет какую-то Сандру. Первый раз в моей многолетней практике. Кто такая?
— Не знаю, — быстро ответил он.
— Значит, глюки. Хоть не так обидно.
— Чем это ты напичкала меня? — спросил Грег, приподнимаясь на локтях.
Голова еще кружилась, но не так бешено, как раньше. Сердце заходилось в неистовой джиге, прыгало и трепыхалось. Даже пара-тройка сетов в сквош не приводили его в такое состояние.
— Да так, всем понемножку, — уклончиво ответила Снуки. — Хотела устроить тебе сеанс экстаза.
— Хоть бы спросила разрешения для приличия. — Он заметил на тумбочке у кровати запотевший стакан с какой-то бесцветной жидкостью и подозрительно спросил: — Что там?