Станция Хворостинка, их районная столица, раскидала свои домики вдоль железной дороги на Сталинград. Первые пакгаузы, деревянный вокзал, водокачка появились на этой земле в конце прошлого века, а потом выросла длинная, как железнодорожный состав, казарма, товарная контора, несколько домиков, обитых доской-щелёвкой и покрашенных в жёлтый цвет, за что какой-то остряк прозвал Хворостинку «Городом жёлтого Дьявола», прилепил это горьковское словечко к пыльному посёлку среди раздольных степей.
Если ехать к райцентру с любой стороны – земля как скатёрка, расстелена ровно, без ям и оврагов, без крутояров и взгорков. Чернозём на метр – как воронье крыло, отдаёт блеском. Только кое-где встречаются на спокойной равнине небольшие блюдца воды – окладни по-местному (Ольга интересовалась – почему окладни, но никто ей толком не мог ответить). В некоторых в паводок скапливается янтарная снеговая вода, а потом она покрывается ржавыми пятнами от прошлогодней осоки. К середине мая окладни затягиваются молодой осокой, как серой дымкой задёргиваются, на кочках, высоко над водой, вьют гнёзда утки-кряковухи, а потом с выводком плюхаются в воду, которая сохраняется в ложбинах всё лето.
Поначалу Ольге степи вокруг Хворостинки казались унылыми и скучными, не то, что у неё на родине, где просторная земля не такая унылая, с холмами и курганами, а вдоль спокойного и плавного Битюга – лес, заповедный бор с могучими соснами и дубами, с трепетными осинами и ольхами в низинах. Но с годами поняла Ольга, что и у этой степи есть своя прелесть – просторно на ней человеку, раздольно, ничего не давит, только высокое небо, сквозное, синим шатром висит в вышине. Правда, плохо среди степи зимой, в ветреный день, в метель, когда всё тонет в белой мгле, растворяется в снежном водовороте, причём буран разыгрывается неожиданно в одну минуту, сравнивая небо и землю.
Вот в такой вот день погибла Наталья Ивановна, свекровь Ольги. Она ушла в Грязи на базар, возвращалась перед вечером домой, как за Лукавкой вдруг разыгрался ветер, как лешак в трубе завыл, заголосил, закрутил белой простынёй перед глазами – не пройти, не размахнуть круговерть. А тут ещё ветер навстречь – ледяная крупа сечёт кожу, глаза и лицо поднять невозможно, даже посмотреть нельзя, куда ноги топают.
Видимо, Наталья Ивановна сбилась с дороги, отвернула влево, стараясь лицо спрятать от ветра, да и попала как раз на середину поля, между Тужиловкой и Парамзиным, и как приткнулась к стогу старой соломы, так и не двинулась больше с места – наверное, сил больше не было. Только через неделю нашли её ребята, поехавшие в Тужиловский магазин, случайно заметили чернеющий платок бабки Натальи на снегу. Откопали – всё лицо ободрано колючей сечкой, а рот, ноздри, глаза забиты снегом.