— Хорошо, — одобрил я.
— Я сначала позвонил тебе в офис, — сказал Блум. — Но мне сказала, что ты там сегодня еще не появлялся.
Это звучало упреком. Я промолчал. От Дейл я ушел примерно часа в два ночи, и поспать мне удалось — периодически засыпая и вновь просыпаясь — меньше шести часов; и даже после душа я не ощущал себя бодрее.
— Мы наконец-то дозвонились до Миллера. Он будет у нас в одиннадцать, сразу же после похорон девочки. Кстати, который сейчас час?
— Я еще не надел часы, — ответил я.
— Вот, десять минут десятого — ответил Блум сам себе. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты услышал, что он будет там говорить, но если ты придешь, то он просто наверняка начнет визжать, что мы нарушаем его права. Может быть мне удастся убедить его, чтобы она разрешил нам записать весь разговор на магнитофон. Как ты думаешь, он на это согласится?
— А почему бы тебе его самого об этом не спросить?
— Еще успею. У меня на этот случай заготовлен беспроигрышный прием, называется «Если-вам-все-равно-нечего-скрывать». Где ты будешь примерно часов в одиннадцать — в половине двенадцатого?
— У себя в конторе. По крайней мере, надеюсь на это.
— Я позвоню тебе туда. Ты ведь не идешь на похороны, да?
— Нет, я не могу.
— Ну и ладно. Мы с тобой еще потом успеем поговорить.
— А я вчера случайно встретил Джимми Шермана, — сказал я.
— Вот как? И где же?
— На родео. В Энанбурге. И знаешь, он был очень недоволен, что я поставил в известность полицию.
— Можешь ему передать, чтобы он может расслабиться. Мы сейчас щупаем более крупную рыбку.
— Я ему то же самое сказал. А рыбка-то кто?
— Тот, кто убил Викки и ее малышку. Во всяком случае, я уверен, что он тут не при чем. Но мы с тобой после еще поговорим.
— Ладно, — согласился я, и положив трубку на аппарат, вновь вернулся в ванну, собираясь побриться. Все мое лицо было в пене для бритья, когда снова раздался телефонный звонок. Это был Артур Кинкейд, который звонил мне еще вчера в мое отсутствие, и желающий узнать, как можно защитить угольную шахту от налога.
— Ты что, никогда не отвечаешь на звонки? — спросил он у меня.
— Арти, я вчера очень поздно вернулся домой. Извини.
— Я только что звонил тебе в офис, — продолжал он, — ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Девять часов двадцать минут, — ответил я, взглянув на часы у кровати.
— Правильно. А работать ты во сколько начинаешь?
— Арти, — снова заговорил я, — сегодня утром я опаздываю. Пришли мне брошюру, я просмотрю ее и верну тебе.
— Когда?
— Когда сделаю для себя необходимые выводы?
— И когда же это случится?
— Я позвоню тебе в конце недели, — пообещал я.