Охранники на полу лежали неподвижно. Один, прижимая к груди автомат, свернулся калачиком, отчего в своем камуфляже и бронике выглядел нелепо и жалко. На лице второго, со скальпелем в глазу, застыл ужас.
Санитар еще несколько раз ударил в дверь, но ту заклинило намертво. Бормоча что-то бессвязное, он полез мимо каталки ко входу в кабину. По дороге наступил на плечо охранника, поскользнулся. Глянув вниз, подскочил, едва не упал и поднес к лицу правую руку. Рукав был в крови, а пальцы дрожали.
— Что я сделал, что я сделал, что я сделал… — Монотонно бормоча это, санитар плечом толкнул дверцу и выпал в кабину.
Девушка первая последовала за ним, потом шагнул парень. Через лобовое стекло проникал свет одинокого фонаря. Неподалеку было шоссе, озаренное редкой цепочкой огней, а здесь — пустырь, куда машина, судя по всему, вылетела на скорости и врезалась в фонарный столб.
Водитель уткнулся лицом в подушку безопасности. Спина его была окровавлена, сиденье позади пробито пулями. Три дырки виднелись в перегородке, отделяющей кабину от салона.
— Это не я его! — Оттолкнув парня с девушкой, санитар сунулся обратно, схватил автомат мертвого охранника и стал выбираться из машины через дверцу со стороны пассажирского сиденья. — Это один из этих, в салоне, начал с перепугу стрелять! Не я это! Не я!
Спрыгивая на землю, он зацепился за подножку и упал, выпустив оружие. Громко охнул.
Молодые люди тоже выбрались из кабины. Стало видно, что раньше они находились в длинном черном микроавтобусе «Мицубиси» с тонированными стеклами.
Метрах в ста от пустыря высился на металлической колонне предвыборный билборд с изображением президента страны. Немного в стороне от колонны, на краю шоссе, асфальт провалился, из дыры торчал багажник микроавтобуса, судя по зализанным очертаниям — той же модели, как и «Мицубиси», в котором ехала эта троица. Над автобусом поднимался дым.
— Что происходит? — спросил парень. — Я ничего не понимаю!
Девушка обхватила себя за плечи — было холодно. Но снега не видно… зима, кажется, недавно закончилась.
Над краем провала, где лежала дымящаяся машина, показалась голова с соломенными волосами, затем оттуда выбрался крупный мужчина. Оглядевшись, присел, помогая выкарабкаться кому-то еще.
Позабыв про автомат, санитар вскочил и крикнул:
— Они вас убьют! И меня!
— Кто? — спросила девушка.
— Люди из той машины — это оперативники Комитета, они ехали за нами!
— Но почему убьют?..
— А если не убьют, так закроют навсегда! Надо спрятаться в схроне Шута! Он за дискотекой, на фабрике!
Слово «Шут» прозвучало как-то совсем уж дико во всей этой ситуации, дико и непонятно, — а особенно потому, что санитар произнес его с такой интонацией, будто это было имя.