– Ну что ж, – небрежно бросил Джордан, с едва уловимой насмешкой гладя на нее. – Кэсси стоит на пороге новой жизни, так что ваша власть уже не та, что раньше. – Своими сильными пальцами он прижал руку Кэсси к столу, повернув ее так, чтобы сверкающий камень был виден во всей своей красе. – Мое кольцо! И Кэсси теперь тоже моя, Лавиния. Я не привык ничего уступать. И Кэсси тоже никогда не уступлю.
Его решительный тон не на шутку встревожил Кэсси. Зачем так переигрывать? Ведь через некоторое время их «помолвка» прикажет долго жить! Что тогда? Лавиния же просто умрет со смеху!
Она в панике посмотрела на Джордана и прочла в цепком, гипнотическом взгляде какое‑то странное выражение, меж тем его губы сперва дрогнули в откровенно насмешливой улыбке, а потом нежно и властно коснулись ее рта. Хорошо все‑таки, что он остановился в гостинице. Еще несколько подобных высказываний, и оба они окажутся в такой ловушке, что их помолвка затянется на годы!
На следующий день, когда они отправились в Суррей, к родителям Джордана, Кэсси чувствовала себя совершенно разбитой. Она была как выжатый лимон и знала это. Окинув ее быстрым взглядом, Джордан тотчас заметил, как она бледна и измучена, но промолчал. Кэсси была ему за это благодарна. В словах она не нуждалась. Их сказано уже слишком много.
Предыдущий вечер сложился для нее на редкость удачно. Джордан будто и не хотел их всех отпускать. Он непринужденно беседовал с ее отцом, танцевал с матерью и дал Кэсси возможность стряхнуть с себя напряжение. Однако нынешним утром все вернулось на круги своя.
Луиджи ходил за ней как привязанный, с выражением отчаяния на лице и то и дело заводил речь о помолвке. Когда ему наконец удалось застать ее одну, он тут же бесцеремонно заключил ее в объятия.
– Я не могу позволить тебе уйти из моей жизни, Кэсси! – с жаром начал он. – Вчера я все время ждал случая попросить тебя выйти за меня замуж и вернуться вместе с нами в Нью‑Йорк.
– Ты в своем уме? – воскликнула Кэсси, и в тот же миг ее захлестнули радость и облегчение оттого, что слова Луиджи не вызвали в ее сердце ни малейшего отклика. – Уже четыре года ты живешь с моей матерью! За кого же ты меня принимаешь, за наивную идиотку? Мне теперь совершенно все равно, как ты и что ты. Постарайся уяснить себе простую вещь: я помолвлена и очень счастлива. И немедленно прекрати эти разговоры.
– Не могу! С этим человеком ты стала жесткой и упрямой, но для меня это не имеет значения. Останься здесь, а он пусть уезжает. Верни ему это до нелепости дорогое кольцо!
Кэсси и Сама считала это кольцо неуместно дорогим, однако, услыхав это от Луиджи, просто рассвирепела. Да как он смеет! Его это совершенно не касается! Для нее он никто, чужак, а вот Джордан… Джордан… Неожиданно она поймала себя на том, что ею завладели доселе неведомые и непонятные чувства. Человек, вызывавший у нее досаду и раздражение, сделавший ее жизнь невыносимой, за эти три дня стал для нее воплощением надежности и силы, с ним она делила свои тайные страхи и надежды, к нему она могла обращаться за помощью. Все это настолько поразило Кэсси, что она замолчала, а Луиджи ошибочно принял ее внезапное молчание за нечто совсем иное.