— Что именно?
— Детали мне неизвестны. Но приятель из управления полиции Милуоки намекнул на это.
— То есть она может быть свидетелем или носителем информации — что-то в этом роде?
— Именно.
— А тот звонок по девятьсот одиннадцать. Что успели сказать?
— Только «это».
Она выдержала паузу.
— Не поняла. Что?
Он усмехнулся:
— Соображай быстрее. Я имею в виду, что он произнес только одно слово — «это». Это.
— И все?
— И все. Но дело может оказаться нешуточным. Тодд разговаривал с ФБР в Милуоки.
— Значит, даже федералы заинтересовались… Ей угрожали?
— Об этом никто не слышал. Но, как говаривал мой папаша, угрожающие никогда ничего не делают. Те, кто делает, обычно обходятся без угроз.
У Бринн заныло внизу живота. Не столько от страха, сколько от легкого волнения. За последний месяц у нее уже было одно вполне серьезное дело, не связанное с угоном машины. Перевозбудившийся подросток вооружился бейсбольной битой и пошел крушить окна торгового центра «Саутленд», грозя побоями покупателям. Все могло закончиться весьма плачевно, но ей удалось обезоружить парня после короткой беседы с глазу на глаз. Она помнила, как улыбалась, глядя на его полубезумное лицо, улыбалась, хотя сердце при этом выдавало куда больше ударов, чем ему обычно положено.
— Ты там поосторожнее, Бринн. Понаблюдай сначала за домом издали. Не вламывайся сразу. Чуть что не так, вызывай подмогу и жди.
— Так точно. — Но подумала: «Едва ли до такого дойдет», закрыла мобильник и сунула его в ячейку для стакана у переключателя коробки передач.
Это напомнило, что она хочет пить, да и голодна тоже. Но подобные мысли лучше отбросить. Все четыре придорожных ресторана, оставшихся позади, стояли закрытыми. Она проверит, что там стряслось у озера Мондак, и вернется домой, где ее ждут спагетти Грэма.
При этом ей почему-то вспомнились ужины с Кейтом. Ее первый муж тоже иногда готовил. Точнее, вечерами почти всегда готовил именно он, если только ему не доставалась вторая смена на дежурстве.
Она чуть сильнее надавила на педаль акселератора, отметив, что по приемистости «краун» превосходил «хонду», как вкус свежесваренной картошки превосходит качество пюре из коробки полуфабриката.
Избавиться от мыслей о еде оказалось не так-то просто.
— Да, парень! Ловко тебя подстрелили.
В спальне первого этажа дома Фельдманов Харт, задернув шторы, разглядывал левый рукав своей коричневой фланелевой рубашки. На темной изначально ткани между кистью руки и локтем расплылось еще более темное пятно крови. Его кожаная куртка валялась на полу, а сам он растянулся на кровати, обычно предназначавшейся для гостей.