— Я не был в Ангаре в тот момент, когда каша заварилась. Затем позвонил Эль Джеффе и велел съездить — тебя забрать.
— Ты много знаешь?
— Много не много, но вполне достаточно, чтобы понять: мы в дерьме по уши. Ненавижу политиканов, — добавил он минуту спустя.
Спорить было не с чем, и мы продолжали ехать в молчании.
Немного погодя Руди сказал:
— Поверить не могу, что вот сейчас, сию минуту, я соучастник, способствующий кому-то, кто разыскивается Департаментом внутренней безопасности. И что этот кто-то — мой лучший друг. И что вице-президент Соединенных Штатов фабрикует обвинения лишь для того, чтобы потрафить своим политическим целям. Нет, — покачал он головой через полмили, — решительно не могу этому поверить. Просто расплеваться готов с такой правдой!
— Я и сам не очень этому рад. Понятно, Руд, обвинения не такие уж и беспочвенные.
Руди шумно вдохнул и выдохнул через нос.
— Вот что мне действительно поперек души: ты понимаешь, мы оба считаем, что Черч — нормальный мужик. Может, он и есть тот самый «правильный парень». Если имеется у кого-то сила воли и нравственный стержень, чтобы не использовать такую штуку, как «Ясновидец», себе на благо и другим во зло — то есть с корыстным умыслом, — так именно у него. Я вот лично не уверен, что устоял бы перед таким соблазном. И надо же, насколько безумен наш мир: приходится давить на самого президента и членов конгресса, дабы мы могли беспрепятственно делать свою работу, в которую помимо прочего входит и борьба с самыми что ни на есть оголтелыми террористами, оперативное слежение и предотвращение терактов! Ты вот сам скажи, Джо, разве такой мир можно назвать разумным?
— Ты у нас знаток душ человеческих, вот сам и скажи.
— Если бы я мог вычислить логику, движущую умом политика, я бы уже издал бестселлер и годами не вылезал из ток-шоу с лекционными турне.
— Пони бегают по кругу, дрессировщики — от них?
— Это еще посмотреть, кто за кем бегает. Ты сам-то как, Ковбой?
— Я? Не нравится мне то, как события набирают оборот. И насчет Большого Боба переживаю.
— Мы можем как-то связаться с больницей и навести о нем справки?
— Не следует. Он там под чужим именем, чтобы ДВБ не нашло. За ним присматривает Черч. Будет нас информировать.
У Руди побелели костяшки стиснутых на руле пальцев; через каждые несколько кварталов он на меня озирался.
— Да, — произнес я в конце концов.
— Насчет чего? — якобы не понял он.
— Насчет Большого Боба. И Департамента безопасников. Именно так я себя и ощущаю.
— Ты можешь все выплеснуть. Это нормально.
— В нужное время, — кивнул я. — И в нужном месте.