— Мы найдем тело мертвого ребенка.
— Которое вы обнаружили раньше?
— Два дня назад.
— Но не доложили об этом?
— Я хотел доказать, что Варламу Бабиничу ничего не известно об этом убийстве.
— Вас беспокоило то, что мы можем обвинить его в еще одном убийстве?
— Это и сейчас меня беспокоит.
Потянется ли Нестеров за пистолетом? Лев ждал. Генерал спокойно докурил сигарету, но останавливаться не стал. Более они не обменялись ни словом, пока не подошли к телу. Мальчик лежал в том же положении, в каком оставили его Лев с Раисой, на спине, голый, с землей во рту, с развороченной грудью. Лев отступил на шаг, глядя, как Нестеров приступил к осмотру. Генерал не торопился. Лев видел, что жестокое убийство привело его непосредственного начальника в ярость. Мысль эта принесла ему некоторое облегчение.
Наконец Нестеров подошел ко Льву:
— Я хочу, чтобы вы вернулись обратно и позвонили в прокуратуру. А я останусь здесь, с мальчиком.
Очевидно, вспомнив о том, что не давало Льву покоя, генерал добавил:
— Вне всякого сомнения, Варлам Бабинич не имеет к этому убийству никакого отношения.
— Согласен.
— Это два разных случая.
Лев непонимающе уставился на него. Подобное предположение ошеломило его.
— Но этих двоих детей убил один и тот же человек.
— Девочка подверглась сексуальному надругательству и только потом была убита. Мальчик подвергся сексуальному надругательству, а потом был убит. Эти преступления ничем не связаны между собой. Это два совершенно разных извращения.
— Мы не знаем, подвергся ли мальчик сексуальному насилию или нет.
— Взгляните на него!
— Я не верю, как и врач, кстати, что девушка была изнасилована.
— Она была обнажена.
— Но у них обоих во рту кора дерева, измельченная кора!
— Во рту у Ларисы обнаружена земля.
— Это не так.
— Варлам Бабинич признался в том, что набил ей рот землей.
— Вот почему он не мог убить ее — земля-то замерзла. Если это была земля, откуда он ее взял? Во рту у нее была кора, так же, как и у этого мальчика. И кору приготовили заранее, только я не знаю зачем.
— Бабинич во всем признался.
— Он признается в чем угодно, если спросить его об этом несколько раз.
— Почему вы так уверены в том, что убийца — один и тот же человек? Один ребенок был убит рядом с вокзалом: неосторожно, безрассудно, там, где его могли увидеть. Крики могли услышать пассажиры. Это было идиотское преступление, и идиот признался в нем. А вот этого мальчика завели в лес очень далеко. Отсюда до вокзала не меньше часа ходьбы. Убийца позаботился о том, чтобы ему никто не помешал. Это — другой человек.
— Кто знает, как все было на самом деле? Может быть, он хотел увести девушку подальше, а она вдруг передумала, и ему пришлось убивать ее на месте? И почему у них обоих веревочные петли на лодыжках?