— Ага, до сих пор помню номер 206 харьковского отеля, — загоготал Лёвка.
— Не забываем, пацаны, у нас намечается проблема в виде потери ещё одного холостяка нашего клуба. И зачем ты, Димка, вздумал жениться? Как же теперь сауна, клубные вечеринки, послематчевые игрища? — поддернул Прохорова Дмитренко.
— Спокойно, парни! У нас ведь ещё последний холостяцкий мальчишник впереди, — сказал Макс, задорно подмигнув Прохорову.
— Ты прав, кап.
— Будет много-много голых стриптизерш, — мечтательно протянул Лёвка.
Раздался новый взрыв смеха. Но Макс как-то отвлекся, задумался. В ушах только временами звучали обрывки фраз «титьки», «попка», «оттарабанил», «забубенил», …
Спросите: разве в этом смысл жизни? Но он просто не знал, как жить по-другому, когда от тебя ожидают определенных действий. Он хорошо делал две вещи — играл в футбол и клеил баб. В футболе он был подобен урагану: бесстрашный, стремительный. Он мчался к воротам, поражая противников своим напором и целеустремленностью. На поле он жил отдельной жизнью, где главное было победить. В этот момент мозг работал, строил стратегии и вырабатывал тактику в одном направлении, направлении вражеских ворот.
Но, помимо того, в жизни Максим Ковалев был не так ограничен, как могло показаться. К сожалению, ведомо это было только его деду. Достопочтенному Платону Ярославовичу. Он и воспитывал Макса практически с пеленок. Как умел, воспитывал. Прививал любовь к высокому, к моральным принципам. Правда, подивился, узнав об увлечении внука футболом.
— Шалопай, — любил он повторять Максу тогда. Впрочем, и сейчас.
Кто поверит, что светский мачо Максим Ковалев в юношестве зачитывался Ремарком и Стокером? Да он и не хотел, чтобы об этом знали.
— Эй, Ковалев? Ты где витаешь? Последнюю бабенку вспомнил? — шутливо окликнул Прохоров.
В мозгу почему-то возникло лицо Саши. Но он решительно прогнал ненужные мысли. Сегодня он желал расслабиться. По-мужски. Хотя не против одноразового секса. Но, похоже, ничего не намечалось. А призывно улыбающаяся официантка не привлекала.
— Ребят, я, пожалуй, пойду, — сказал он, чем немало удивил друзей и себя в том числе.
Кто раньше полуночи из «Кентавра» уходит? Не дожидаясь расспросов и подколок, Ковалев бодрым шагом прошествовал к выходу.
* * *
Ловко лавируя мощным автомобилем между рядами машин, Ковалев насвистывал незатейливую пошлую песенку. Движение снова застопорилось, вызывая тем самым недовольство Макса.
Петь расхотелось и оставалось только нервно постукивать пальцами о руль и вертеть головой в поисках возможной прорехи.