Librum Profugi (Бриссен) - страница 3

 Приходилось подолгу мучиться, заставляя пробуждаться старые воспоминания — не выраженные словами, не загнанные ими в рамки имматериальных идеалов.

 Но всему можно научиться — со временем. Когда кончики пальцев стали чувствительней слуха слепого, когда руки перестали неметь от напряжения и дрожать в страхе перед ошибкой, когда разум перестал рефлекторно вздрагивать при виде розы, прорастающей в реторте из кучки пепла от заката, увлажняемой криками чаек — кое–что стало получаться.

 Явь и сон поменялись местами — где–то там было изо дня в день слабеющее без достаточного движения, голодное и замерзающее тело, о котором все же следовало заботиться, чтобы оно не мешало работать. Я знал, что рано или поздно придется вернуться к нему, чтобы воплотить вторую часть плана, но думать об этом не хотелось.

 Куда интересней было смешивать кровь с огнем на палитре розовых лепестков в поисках цвета для Её глаза, или сплавлять серебро с истинной ртутью для деталей механизма. Всякий раз, переворачивая песочные часы, я видел, как сосуд для души Соусейсеки становится все ближе к идеалу. Оставалось понять, как создать Розу–мистику либо чем ее заменить.

 

 Кристалл ляпис–лазури медленно вращался между ладоней, переливаясь оттенками неба — от утренней нежности до сумрачной синей глубины. Основа Розы — мистики Соусейсеки, вне всякого сомнения, но скрытая в минеральных глубинах, ждущая освобождения, пути к которому я не знал.

 Это было похоже на сосуд глубиной в жизнь, наполнить который в одиночку было не под силу смертному, на закатную дорожку моря, по которой не пройти в солнце, на пустую книгу в руках крестьянина, не умеющего писать. Роза — мистика должна была родиться из добрых чувств и воспоминаний, тепла и счастья жизни — а что мог дать ей отторгнутый от мира я, кроме одиночества и разочарований?

 Так уходило время. Ляпис–лазурь ждала, а мне нечего было отдать. Те крохи хорошего, что были во мне, были бы каплей в пустыне. Казалось, что все пропало.

 -​ О, сэр, простите, что отвлекаю вас от тяжких мыслей…

 Я вздрогнул и обернулся. Кто мог говорить со мной тут, в цитадели моего запертого сна?

 Кролик во фраке снял цилиндр и картинно раскланялся.

 -​ Полагаю, мне стоит представиться, прежде чем ожидать от вас гостеприимства?

 -​ Не стоит. Мне всегда нравился ваш благородный вкус в вопросах моды, Лаплас.

 -​ Как мило с вашей стороны не упоминать моего происхождения, сэр. Разрешите составить вам компанию?

 -​ У меня нет причин возражать. Осталось только предложить вам чаю.

 -​ Ах, право, не стоит беспокоиться. Ведь вы так заняты…в последнее время.