- Все хорошие люди так говорят, — улыбнулся я и дунул ей в лицо золой асфоделей.
Она расслабилась, улыбаясь, обмякла у меня на руках, глаза затуманились, дыхание стало спокойным и ровным. Мегу снова спала.
Я бережно опустил ее на каменную плиту и осторожно отошел. Теперь счет шел на секунды. Соу уже призвала Лемпику, открывая нам с Суигинто проход дальше, в святая святых, в сон души Мегу. Но Первая вдруг заколебалась, остановилась, замерла.
- Что случилось, Суигинто? Поспешим!
- Песня…она звучит иначе…в ней появилась горечь! Я отравила ее, испортила…
- Нет, не испортила. Сделала настоящей. Идем, не медли — другого шанса не будет, она просто умрет.
- Умрет?!
- Без Песни ей не проснуться, а мы не сдержим Море. Не время говорить, идем!
И не дожидаясь ответа, я нырнул в воронку, навстречу неизвестности.
Я не видел, как позади вырвались черными гейзерами столбы мутных вод, как лопались в терниях и бессильно стекали обратно мягкие тела первых порождений безумных глубин, как стальным вихрем вспыхнула Соу, освобождая чистую ярость против порождений влажной бездны… Только ее боевой клич эхом продолжал звенеть в ушах до тех пор, пока я не вступил в наипотаённейший уголок мира Мегу.
На несколько мгновений меня загнало в ступор видение этой реальности — да и можно ли назвать это видением? Круговорот красок, которые были эмоциями, натянутые струны убеждений, причудливые змеи мыслей, скребущая метелица сомнений, колышущиеся полотна воспоминаний, звуки, не слышанные ухом и запахи, имени которым нет под луной — вот как принял меня внутренний сон Мегу.
Можно было бы долго любоваться этим, но две минуты были слишком коротки, а разум мой оказался куда более подготовленным, чем можно было ожидать. Несколько мгновений — и внутренний мир Мегу приобрел куда более определенные формы.
В прозрачно–зеленой ледяной глыбе, мирно парящей посреди исписанной мелкими знаками сферы с сотнями тысяч картотечных ящиков в стенах, таилась комната — точная копия палаты, где Мегу провела так много времени. От многих приоткрытых ящичков тянулись к ней нити–паутинки, удерживая ее посередине. Осторожно, стараясь не задеть их, я полетел вперед, чтобы рассмотреть происходящее внутри. Как же я благодарил судьбу за то, что сто двадцать ударов сердца тут казались гораздо длиннее!
Сквозь холодную гладь видно было поющую Мегу, укладывавшую в два чемодана, черный и белый, какие–то вещи. Суигинто была там и говорила что–то, но я не слышал. Но не наблюдателем я пришел сюда, а бойцом, и не стоило сомневаться в том, что Первая передаст своему медиуму то, с чем пришла.