«Атток знает все!» – с восхищением подумал Хортис.
Он не мог предположить, что Лейтар неискренен. Ложь была недопустима среди кортиосцев и жестоко каралась.
Жестом, полным достоинства, Хортис прижал ладонь ко лбу и вышел. Он спешил исполнить приказ.
– А вот и я!
Господин Шахров так увлекся, что не заметил Ксению, которая стояла возле его машины и улыбалась. Он поспешно вышел, открыл дверцу и помог ей сесть на переднее сиденье.
– Мы опаздываем, – заявила Ксения, весело блестя глазами.
Она надела длинное темно-зеленое платье с большим разрезом на боку, открывающим ногу почти до бедра. Сочетание зеленого бархата и ее рыжих волос, струящихся по спине, было восхитительным.
– Что вы читаете?
Она оглянулась и с интересом посмотрела на книгу, которую Шахров небрежно бросил на заднее сиденье.
– «Сиреневый аромат ночи»… Новый роман господина Гусарова. Знаете такого?
Ксения пожала плечами.
– Кажется, нет. Это ваш протеже?
– Вроде того, – усмехнулся Шахров. – Хотите, я вам подарю экземпляр?
Она еще раз оглянулась, рассматривая обложку.
– Красивое оформление. Пожалуй, подарите. Я не могу вам обещать, что прочту, но… по крайней мере попытаюсь. Последний раз я держала в руках книгу года три назад.
Через десять минут они уже входили в блеск и суету театра. Спектакль еще не начался. Шахров помог Ксении усесться, подал ей бинокль и программку.
– У нас хорошие места. А что за пьеса?
– «Кувырок вперед».
Ксения засмеялась.
– Как же я могла забыть? – Она принялась изучать программку. – О! Драматург Илларион Гусаров! Это…
– Тот самый! – подтвердил Шахров. – Надо же узнать гения со всех сторон!
Ксения не успела ничего ответить, потому что погас свет и зазвучала музыка Альфреда Шнитке. Эрнест Козленко признавал только этого композитора и во всех своих постановках использовал его произведения.
Спектакль шел своим чередом, и уже через полчаса Ксения изнывала от скуки. Авангардизм никогда не привлекал ее. Дабы чем-нибудь заняться, она начала незаметно разглядывать своего спутника. Егор Иванович был одет в очень дорогой, безукоризненно сидящий на нем темно-серый костюм, рубашку светлее тоном. Галстук украшала золотая булавка в виде грифона с бриллиантовым глазом.
Шахров почувствовал взгляд Ксении, но не подал виду. Пусть смотрит. Тем более что пьеса оказалась никудышная. Актеры с жуткими прическами, нелепо разодетые, громко кричали и дергались, как марионетки на ниточках. Весь смысл происходящего на сцене заключался в том, что «нужно опрокинуть устои» и «шокировать обывателя».
– Вам нравится? – шепотом спросила Ксения, наклонившись к Шахрову.