– Истинный талант всегда опережает свое время! – серьезно сказал он. – Поэтому остается не понятым современниками.
– А по-моему, это не пьеса, а ерунда какая-то. Подобную глупость не каждый придумает.
– Вот-вот! – кивнул головой Егор Иванович. – Далеко не каждый. У нас с вами просто интеллекта не хватает, чтобы оценить этот шедевр.
Ксения не выдержала и прыснула со смеху. Шахров последовал ее примеру.
На них зашикали.
– Не мешайте смотреть, – прошипела дебелая дама в велюровом костюме. Она вся взмокла от напряжения и энергично обмахивалась программкой. – Ведите себя прилично!
Шахрову стало по-настоящему весело. Они с Ксенией чувствовали себя заговорщиками.
– Давайте удерем в буфет, – предложил Егор Иванович. – На голодный желудок этот спектакль не воспринимается.
– Давайте.
Они поднялись и, стараясь не шуметь, выскользнули из ложи в коридор.
В буфете было тихо и пусто. Над столиками горели красные бра. Сонная буфетчица с недовольным видом уставилась на посетителей.
– Организуйте, пожалуйста, бутылочку шампанского, – негромко сказал Шахров. – Фрукты, мороженое и… пожалуй, икру. Граммов двести.
Дремотный взгляд буфетчицы несколько прояснился. Она взирала на странную пару с возрастающим интересом.
– И положите ее в креманки, – добавил Шахров.
– Мы будем есть ложками, – развеселилась Ксения. – Без всего. Впрочем… отрежьте пару кусочков булочки, только потоньше.
Пока остолбеневшая буфетчица осмысливала заказ, Шахров и Ксения, с трудом удерживаясь от хохота, уселись за столик.
– В детстве я мечтал есть икру ложкой и запивать шампанским. А вы?
Ксения задумалась. Ничего подобного она вспомнить не могла, как ни старалась.
– Нет. К еде у меня полное равнодушие. И ко многому другому тоже. К вещам, например. Или к деньгам. Я понимаю, что здесь без них не обойдешься. Поэтому пишу и продаю картины. Знаете, этот мир такой непривычный…
– Что вы имеете в виду? – не понял Егор Иванович.
Он считал всех людей, посвятивших себя творчеству, не совсем нормальными. В хорошем смысле. Рассуждения Ксении развлекали его.
– Мои родители провели жизнь в разъездах, – сказала она. – А меня оставляли на бабушку Маню. Это наша бывшая соседка по дому, Мария Ефимовна. Она, бывало, посадит меня к себе на колени, гладит и говорит: «Заблудшая ты душа!» Я и правда так себя чувствовала. Как будто меня привезли на незнакомый остров и бросили.
– Заблудшая душа?
Егор Иванович не удивился. Он и сам иногда чувствовал себя волком, отбившимся от стаи. Но он – другое дело. Он мужик.
Буфетчица принесла заказ: шампанское, ананас, апельсины, мороженое, тонко нарезанный белый хлеб и две креманки с красной икрой. Ксения сразу же набрала полную ложку икры и отправила в рот.