Справа от двери находилась тумбочка с мраморной полкой, а слева — шкафчик с многочисленными отделениями. Стены ванной составляли сплошные зеркала. Бритвенные принадлежности Алана остались там, где он их бросил, когда Джеки постучалась в дверь. Большую часть комнаты занимала огромная овальная ванна с золочеными кранами.
Джеки положила тюбик с кремом на тумбочку и жестом показала Алану на стул.
Он сел, не в силах оторвать глаз от того, как грациозно она открывает кран, регулирует температуру воды, берет два полотенца, одно из которых намыливает, а другое лишь смачивает чистой водой. Джеки стояла к нему спиной, но он прекрасно мог разглядеть ее в многочисленных зеркалах, окружающих их со всех сторон.
Выжимая полотенца, Джеки слегка наклонилась, и ее грудь мягко качнулась под облегающей футболкой.
Сквозь тонкий трикотаж он мог разглядеть застежку ее лифчика. Ему не стоило бы большого труда расстегнуть его, даже не снимая ее кофточки. Не исключено, что ему никогда не придется этого сделать… В этой жизни никогда никто не даст тебе никаких гарантий, перед тобой раскрыты только возможности, которые могут развиваться совершенно непостижимым образом.
Джеки наклонилась еще ниже, и он увидел ложбинку на ее груди. Он удивился тому, что его рот наполнился слюной. Сколько грудей повидал он в своей жизни! И маленькие упругие холмики, и роскошные бюсты, приводящие в трепет все мужское население Голливуда…
Ее рубашка опять поползла вверх, открывая перед ним тонкую полоску кожи над брюками. Алану нужно было лишь протянуть руку и дотронуться до нее. Его охватили самые бурные фантазии о том, что потом последует. Но вместо этого он лишь плотнее сжал колени. Ей решать, как будут развиваться их отношения.
Джеки наконец повернулась к нему и сказала:
— Сначала нужно обработать царапину на лбу.
Он молча сидел, чувствуя, как она провела рукой по его волосам, отодвигая их назад, открывая царапину, которую случайно нанес ему мальчишка. Видимо, кто-то забыл остричь парню ногти.
Но его мысли опять вернулись к девушке. Грудь Джеки возвышалась всего в нескольких сантиметрах от его глаз. Девушка слегка коснулась его лица мыльным полотенцем. Мыло пахло ванилью, и этот запах смешивался с пряным ароматом ее духов и благоуханием ее тела.
Ему больше всего нравился последний запах. Конечно, он читал что-то такое о феромонах, о веществах, заставляющих испытывать возбуждение, но никогда особо не верил в это, потому что никогда прежде ему не хотелось будто мошке лететь на огонь чьей-то женской притягательности. Но сейчас ему хотелось зарыться лицом в ее грудь…